Баялинов, Марклен Касымович
Марклен Касымалиевич Баялинов | |||
| |||
---|---|---|---|
1985 год — 1989 год | |||
Глава правительства: | Арстанбек Дуйшеевич Дуйшеев; Апас Джумагулович Джумагулов | ||
| |||
1972 год — 1984 год | |||
Глава правительства: | Суюмбаев, Ахматбек Суттубаевич; Ибраимов, Султан Ибраимович; Ходос, Пётр Михайлович; Дуйшеев, Арстанбек Дуйшеевич | ||
Рождение: | 15 декабря 1933 (90 лет) Фрунзе, Киргизская АССР, РСФСР, СССР | ||
Образование: | Киргизский государственный педагогический институт имени В. В. Маяковского | ||
Профессия: | педагог-филолог | ||
Деятельность: | либреттист, сценарист | ||
Награды: |
Марклен Касымалиевич Баялинов — киргизский государственный деятель. Министр культуры (1985—89 гг.), либреттист.
Содержание
Биография
Родился в 1933 году в городе Фрунзе в семье народного писателя Киргизии Касымалы Баялинова (1902—1979)[1].
С 1955 года работал в аппарате министерства культуры Киргизской ССР — инспектором, заместителем начальника, начальником по делам искусств.
В 1970—1972 годы — первый заместитель министра культуры Киргизской ССР, затем — председатель Государственного комитета по кинематографии Киргизской ССР (1972—1984), генеральный директор Киргизского государственного театра оперы и балета имени А. Малдыбаева (1984—1985).
В 1985—1989 годы — министр культуры Киргизской ССР.
В июне 1990 года участвовал в работе 6-го съезда Союза кинематографистов СССР; рассматривался кандидатом на должность председателя совета Федерации киносоюзов, но взял самоотвод[2].
Творчество
Написал либретто балета-оратории «Материнское поле» (1975); композитор балета К. Молдобасанов был удостоен Государственной премии СССР.
Отзывы
Мне приходилось работать с Маркленом Касымовичем Баялиновым, когда он стал министром. М. Баялинов — человек высокой культуры, настоящий интеллигент, эрудит, обладающий обширными знаниями. При этом, очень скромный и с высочайшим тактом. Красавец-мужчина.
Он очень тонко понимал практически все сферы культуры и искусства.
Мы не всегда ценим что имеем.
К сожалению, после развала СССР, когда национальная культура оказалась в глубоком ступоре, новое руководство почему-то не вспомнило М. Баялинова. Его опыт и знания по обустройству национальной культуры очень бы пригодились в то время. Этого не произошло. А жаль.— Жаныш Кулмамбетов, драматург и режиссёр
Напишите отзыв о статье "Баялинов, Марклен Касымович"
Примечания
Ссылки
Источники
- [www.culture.akipress.org/news:9768]
- [www.facebook.com/minculturegovkg/posts/858297224193369]
- [www.pr.kg/gazeta/number638/2441/]
- [www.operaballet.lg.kg/libretto_mankurtapril2015_ind.php]
- [www.slovo.kg/?p=28594]
- [www.vb.kg/.../309706_v_opernom_teatre_sostoitsia_premera_modern_baleta_mank...]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 19 сентября 2013 года. |
Отрывок, характеризующий Баялинов, Марклен Касымович
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
- Родившиеся 15 декабря
- Родившиеся в 1933 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Бишкеке
- Сценаристы по алфавиту
- Сценаристы СССР
- Сценаристы Киргизии
- Сценаристы XX века
- Кавалеры ордена Манас
- Заслуженные деятели искусств Киргизской ССР
- Персоналии:Киргизский театр оперы и балета
- Министры Киргизии
- Либреттисты СССР
- Либреттисты Киргизии
- Члены Союза кинематографистов СССР