Белинский, Владимир Ефимович
| Владимир Ефимович Белинский | |
| Род деятельности: |
юрист, журналист, геральдист |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Подданство: | |
| Дата смерти: |
после 1920 года |
Владимир Ефимович Белинский (1861-после 1920) — юрист, журналист, автор работ по правовым вопросам, геральдике, генеалогии, политике, театру.
Содержание
Биография
Белинский Владимир Ефимович родился 18 июля 1861 года в Варшаве.
Учился в классической гимназии. В 1882 году окончил юридический факультет Варшавского университета.
Служил исправляющим должность обер-секретаря Второго Департамента Правительствующего Сената.
С 1898 печатался под собственным именем и под псевдонимами Алконост, Алкион , Альцион, В. Б., Саладин, Юрист в «Судебной газете», «Журнале Санкт-Петербургского юридического общества», «Журнале Министерства Юстиции», «Вестнике гражданского права», «Юридической газете», «Новом времени», «Санкт-Петербургских ведомостях», «Природе и людях» и других изданиях.
Участвовал в полемике о новом национальном флаге Российской империи: оспаривал «геральдичность» петровского бело-красно-синего знамени, доказывая правильность бело-жёлто-черных цветов. Написал и в 1911 году издал монографию «Русский национальный флаг и его реформа», в которой осветил вопрос о русском национальном государственном флаге, его генезиса в истории России. Во вступительной статье описал общие правила геральдики. Являлся автором Русского геальдического словаря, который был издан в Санкт-Петербурге в 1912—1913 годах.
Критические статьи о дефектах судебного строя навлекли на В. Е. Белинского преследования со стороны Министерства юстиции, что заставило Белинского оставить службу «по выслуге пансиона».
После 1917 года служил в Петроградском губвоенкомате. Дальнейшая судьба неизвестна.
Публикации
- «Органы управления акционерных кампаний», Варшава, 1891.
- «Учредительство согласно проекту нового положения об акционерных предприятиях» // Журнал Министерства Юстиции. — СПб., 1899. — № 1 (Январь). — С. 186—198.
- «Эволюция учреждений акционерных товариществ», Спб., 1903.
- «Русский национальный флаг и его реформа», Спб., Сенатская типография, 1911.
- «Русский геральдический словарь». Вып.1-2. СПб., 1912—1913.
Напишите отзыв о статье "Белинский, Владимир Ефимович"
Литература
- Масанов И. Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, учёных и общественных деятелей: В 4 т. — Т. 4. — М., 1960. — С. 59.
- Венгеров С. А. Критико-биографический словарь русских писателей и ученых (от начала русской образованности до наших дней). — Т. I—VI. — Спб., 1889—1904. — Т. 1. А-Л. — СПб.: Наука, 2001. 640 с. 377
- Шилохвост О. Русские цивилисты: середина XVIII — начало XX в.: Краткий биографический словарь. — М.: Статут, 2005. — С. 17.
- «Я фанатически предан своему делу».//Письма геральдиста В. Е. Белинского М. В. Асееву// Гербовед. 1996. № 12. С.53-55.
- Сметанников И. С. и др. Под знаком Золотой Пчелы./Всероссийское геральдическое общество. 1991—2005. — М.: Всероссийское геральдическое общество, ООО «Лидер». 2006. ISBN 5-87579-082-2
- Русская интеллигенция. Автобиографические и библиографические документы в собрании С. А. Венгерова. Спб., «Наука», т. 1, 2001.
Ссылки
- [www.r-g-d.org/B/belinski.htm Российское Генеалогическое Древо]
- [feb-web.ru/feb/masanov/man/01/man01287.htm Белинский Владимир Ефимович]
Отрывок, характеризующий Белинский, Владимир Ефимович
– А вот барину наточить саблю.– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
