Берлина

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Берлина (берлинка) — тип речного грузового судна, с острым носом, выступающим над кормой, и одной мачтой; ходит и против течения.[1]





Описание

Берлина имеет от 15 до 22 сажень длины и от 8 до 12 аршин ширины и представляет, как и барка, плоскодонное судно.

Грузоподъёмность от 5 до 25 тысяч пудов (от 80 до 400 тонн).

Передвигается с помощью шестов, парусов, завозом якоря или бичевой тягой.

Берлина строилась из соснового или елового дерева с дубовыми крюками в основе, которые называются ботяками.

Наибольшая продолжительность службы берлины — 17 лет.[1]

  • Верхнеднепровские берлины (которые ходили по pp. Десна, Припять и Березина) были длиной от 7,3 до 28,7 саж. и шириной от 0,9 до 10,0 саж., с осадкой без груза 0,5—4,0 четвертей аршина и с грузом 3,0—10,0 четвертей, поднимали груза от 500 до 45000 пуд. (почти половина их от 5000 до 15000 пуд.), при числе служащих на судне от 1 до 45 лиц (почти у ¾ от 5 до 10).[1]

Имеет двускатную крышу, а внутренность её разделена на 5 частей: чердак, каюту, два отделения для разных товаров и между ними, на средине берлины находится место для стока воды, называемое "вуялою". Каюта, служащая помещением для хозяина, находится в кормовой части берлины. Она имеет печь и разделяется на две части прикаютник и собственно каюту.

Берлина имеет одну мачту, елового дерева, высотою от 15 до 19 сажень, и при ней две реи, одна для большого паруса, а другая меньшая, бычковая, для меньшего паруса, называемого бычком. Парусов бывает от двух до четырёх, считая в том числе и два бычка.

Использование

Этот тип речных судов чаще всего встречался на Днепре, где в 1884 году плавало 729 берлин, или более 42 % общего числа плававших там судов, в том числе 646 выше порогов.[1]

В довольно значительность количестве встречались в Невском бассейне (Свирь, Ладожский канал, Нева и Волхов) — 417 (или около 7 % общего числа судов).[1]

Более редки былии в Волжском бассейне, где встречались на Волге, Шексне, Ковже и Соминке — 281 (около 3 % всех судов).[1]

На Немане, Западном Буге и Днестре число берлин было крайне ограничено: в 1884 году плавало их там 33, 16 и 21.[1]

Строительство

  • Верхнеднепровские берлины строились в Могилевской губ. на Холминской пристани (Речицк. у.), в м. Шклове (Могил. у.) и м. Дубровно (Горецк. у.).[1]
  • Волжские берлины строились преимущественно на Волге — в дер. Смертино, на Шексне — в Николо-Абакумовской пристани и дер. Башарово (все Рыбинского у. Ярославск. губ.) и на пристанях р. Шулмы (Череповского и Белозерск. уездов Новгородской губ.) и р. Ковжа (Кирилловск. у. той же губ.).[1]

Напишите отзыв о статье "Берлина"

Ссылки

Опыт описания Могилевской губернии в историческом, физико-географическом, этнографическом, промышленном, сельскохозяйственном, лесном, учебном, медицинском и статистическом отношении, с двумя картами губернии и 17 резанными на дереве гравюрами видов и типов : в трех книгах / сост. по программе[, с предисл.] и под ред. пред. Могилевского губ. стат. ком. А. С. Дембовецкого. Кн. 1. Страница 200.

Примечания


Отрывок, характеризующий Берлина

– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.