Богданов, Владимир Владимирович

Владимир Владимирович Богданов
Дата рождения:	9 (21) декабря 1868(1868-12-21)
Место рождения:	село Голынки, Смоленская губерния, Российская империя
Гражданство:	СССР СССР
Подданство:	Российская империя Российская империя
Дата смерти:	16 сентября 1949(1949-09-16) (80 лет)
Место смерти:	Москва СССР
Награды и премии:

Владимир Владимирович Богданов (1868—1949) — советский этнограф, краевед и музейный деятель, доктор географических наук.

Биография

Родился 9 декабря (21 декабря по новому стилю) 1868 года в селе Голынки Смоленской губернии в семье мещан.

В 1912 году окончил историко-филологический факультет Московского университета, после чего преподавал в Лазаревском институте восточных языков. В 1894—1930 годах был секретарём Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете. С 1908 по 1924 годы Богданов — хранитель Отдела этнографии Румянцевского музея. Член-корреспондент Императорское московское археологическое общество (в 1864—1881 годах — Московское археологическое общество) с 1912 года. Заведовал Отделом русской и славянской этнографии Центрального музея народоведения в 1924—1930 годах. В 1919 году был инициатором создания Московского государственного музея Центрально-Промышленной области, директором которого являлся до 1930 года. В период гонений на краеведение на рубеже 1920—1930 годов, подвергался репрессиям.

В 1930-х годах читал лекции в Московском университете. Также преподавал этнографию в Лазаревском институте восточных языков и в Московском городском народном университете; а также этнографию и географию в Московском областном педагогическом институте. В 1943-46 годах был заведующим Славяно-русским сектором Института этнографии Академии наук и сотрудником Российского института культурологии. Сотрудничал при составлении Большого советского атласа мира.

Жил в Москве в Чухинском переулке; в Георгиевском переулке; в Ермолаевском переулке и на Новослободской улице, 73. Умер 16 сентября 1949 года в Москве.

Награды

• орден Трудового Красного Знамени (10.06.1945)
• орден Святой Анны 2-й степени
• орден Святой Анны 3-й степени
• орден Святого Станислава 2-й степени
• орден Святого Станислава 3-й степени
• медали

Ссылки

• [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=822 Богданов Владимир Владимирович]
• [feb-web.ru/feb/masanov/man/01/man01780.htm Богданов, Владимир Владимирович]
• [anthropologie.kunstkamera.ru/files/pdf/015online/kerimova.pdf Мариям Керимова. О создании журнала «Этнографическое обозрение» (1889—1916) (по архивным материалам В. В. Богданова)]

Отрывок, характеризующий Богданов, Владимир Владимирович

– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?
– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.


Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.
– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!
Марья Дмитриевна любила воскресные дни и умела праздновать их. Дом ее бывал весь вымыт и вычищен в субботу; люди и она не работали, все были празднично разряжены, и все бывали у обедни. К господскому обеду прибавлялись кушанья, и людям давалась водка и жареный гусь или поросенок. Но ни на чем во всем доме так не бывал заметен праздник, как на широком, строгом лице Марьи Дмитриевны, в этот день принимавшем неизменяемое выражение торжественности.
Когда напились кофе после обедни, в гостиной с снятыми чехлами, Марье Дмитриевне доложили, что карета готова, и она с строгим видом, одетая в парадную шаль, в которой она делала визиты, поднялась и объявила, что едет к князю Николаю Андреевичу Болконскому, чтобы объясниться с ним насчет Наташи.
После отъезда Марьи Дмитриевны, к Ростовым приехала модистка от мадам Шальме, и Наташа, затворив дверь в соседней с гостиной комнате, очень довольная развлечением, занялась примериваньем новых платьев. В то время как она, надев сметанный на живую нитку еще без рукавов лиф и загибая голову, гляделась в зеркало, как сидит спинка, она услыхала в гостиной оживленные звуки голоса отца и другого, женского голоса, который заставил ее покраснеть. Это был голос Элен. Не успела Наташа снять примериваемый лиф, как дверь отворилась и в комнату вошла графиня Безухая, сияющая добродушной и ласковой улыбкой, в темнолиловом, с высоким воротом, бархатном платье.
– Ah, ma delicieuse! [О, моя прелестная!] – сказала она красневшей Наташе. – Charmante! [Очаровательна!] Нет, это ни на что не похоже, мой милый граф, – сказала она вошедшему за ней Илье Андреичу. – Как жить в Москве и никуда не ездить? Нет, я от вас не отстану! Нынче вечером у меня m lle Georges декламирует и соберутся кое кто; и если вы не привезете своих красавиц, которые лучше m lle Georges, то я вас знать не хочу. Мужа нет, он уехал в Тверь, а то бы я его за вами прислала. Непременно приезжайте, непременно, в девятом часу. – Она кивнула головой знакомой модистке, почтительно присевшей ей, и села на кресло подле зеркала, живописно раскинув складки своего бархатного платья. Она не переставала добродушно и весело болтать, беспрестанно восхищаясь красотой Наташи. Она рассмотрела ее платья и похвалила их, похвалилась и своим новым платьем en gaz metallique, [из газа цвета металла,] которое она получила из Парижа и советовала Наташе сделать такое же.