Богушович, Шимон
| Шимон (Симон, Симеон) Богушович | |
| польск. Szymon Boguszowicz | |
| Дата рождения: |
не ранее конца 1575 |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Происхождение: |
армянское |
| Подданство: | |
| Жанр: |
историческая, батальная и портретная живопись |
| Покровители: | |
| Влияние: |
«Битва при Клушине» |
 Работы на Викискладе | |
Шимон (Симон, Симеон) Богушович (польск. Szymon Boguszowicz, род. не ранее конца 1575, Львов — ум. 25 мая 1648, там же) — польский художник армянского происхождения, один из известнейших мастеров львовской живописи первой половины ХVII в.
Биография
Шимон Богушович — старший сын армянина Павла Богуша Доношевича и Екатерины Амброживны. Рос во Львове на Армянской улице. Первые навыки живописи получил в мастерской своего отца, активного мастера Львовского цеха художников конца ХVI ст. и сам состоял в нем.
Первые документальные упоминания о Ш.Богушовиче относятся к 1604 г., когда он вел свои денежно-имущественные дела. После смерти отца в 1605 г., унаследовал его художественную мастерскую.
Вырос Шимон Богушович на местных традициях западноевропейской живописи, в русле которых работал уже его отец, и стал одним из представителей именно такой художественной ориентации.
Выполнил ряд заказов на художественные работы со стороны городских властей Львова и элиты Речи Посполитой. Был придворным художником польских магнатов Мнишеков и др.
Некоторое время находился в замке Мнишеков в Самборе, откуда 1605 в качестве придворного художника сопровождал Лжедмитрия I в московском походе. Находился с отрядами Самозванца в Москве. Автор исторических композиций с изображением коронационного похода и коронации Марины Мнишек и приема Лжедмитрием польских послов в Грановитой Палате Московского Кремля.
В 1610 в качестве хрониста будущих событий в составе войск гетмана С.Жолкевского принял участие в еще одном походе на Москву.
Был участником и очевидцем битвы при Клушине.
Между сентябрем 1604 и маем 1611 гг. неоднократно посещал Московское государство с торговыми целями.
С 1613 работал в Жолкве при дворе гетмана С.Жолкевского.
Автор исторических и батальных полотен, портретов.
Картины
- Битва при Клушине
- Коронация Дмитрия Самозванца в Москве
- Коронационный поход и коронация Марины Мнишек
- Заговор Станислава Жолкевского
- Портрет Сигизмунда III
- Портрет Лжедмитрия I
- Портрет Марины Мнишек
- Прием послов
- Портрет Ю.Мнишека
- Портрет Я. С. Мнишека
- Boguszowicz Zygmunt III Waza.jpg
Портрет Сигизмунда III Вазы
- Kłuszyn 1610.JPG
Атака польских гусаров в битве при Клушине.1610
- Battle of Klushino 1610.PNG
Битва при Клушине.1610
- Boguszowicz Reception of the Polish envoys.jpg
Прием Лжедмитрием польских послов в Грановитой Палате Московского Кремля
- YuriMnishek.jpg
Портрет Юрия Мнишека
Напишите отзыв о статье "Богушович, Шимон"
Ссылки
- [www.anthropos.org.ua/jspui/handle/123456789/1929 Володимир Александрович. Симон Богушевич. Історія і легенда в біографії львівського маляра першої половини XVII ст.] (укр.)
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Богушович, Шимон
Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
