Боливарианская революция
«Боливарианская революция» — массовое общественно-политическое движение в Венесуэле, созданное после избрания Уго Чавеса президентом этой страны в 1998 году. Это движение базируется на идеологии претворения политической программы Симона Боливара и социализма. Заявленной целью Боливарианской революции является фундаментальная экономическая и политическая трансформация, а также замена капитализма системой, известной как «социализм XXI века»[1].
Содержание
История
1998—2002
Президентские выборы в Венесуэле в 1998 году завершились победой Уго Чавеса, бывшего подполковника воздушно-десантных войск, организатора неудавшегося переворота в 1992 году. Чавес начал предвыборную кампанию с объявления о намерениях изменить название государства, провести обширные реформы политической системы и начать деятельность, направленную на устранение имущественного расслоения в обществе, а также на борьбу с бедностью и неграмотностью. Чавес получил на выборах 56,24 % голосов. Его последователи начали организовываться в местные советы, называвшихся боливарианскими кружками.
В 1999 году на всенародном референдуме была утверждена новая конституция Венесуэлы.
С самого начала своего правления Чавес столкнулся с сильной оппозицией, в основном со стороны наболее богатых слоёв общества и частных средств массовой информации, составлявших более 90 % от общего количества средств массовой информации. В апреле 2002 года оппозиция пыталась захватить власть путём переворота, назначив временное правительство во главе с Педро Кармоной. Однако немедленное наступление сторонников Чавеса привело к его падению. Сторонники Чавеса обвиняют ЦРУ в активной поддержке переворота, что представители США последовательно отрицают[2].
В январе 2008 года Чавес официально амнистировал организаторов переворота[3].
2002—2009
После поражения путча оппозиция организовала всеобщую забастовку на рубеже 2002 и 2003 годов, что вынудило власти временно закрыть государственную компанию PDVSA. В августе 2004 года, после сбора оппозицией необходимого согласно конституции количества подписей, состоялся всеобщий референдум по вопросу отстранения президента от власти. Чавес, однако, получил на нём 59 % голосов в свою поддержку и остался президентом. Уже после выборов бюро статистики Роберта Ригобона и Рикардо Хаусманна утверждало, что руководители избирательной комиссии манипулировали результатами выборов[4]. Эти утверждения не были подтверждены наблюдателями от Организации американских государств.
В 2006 году Чавес выиграл президентские выборы, победив кандидата от всех оппозиционных сил Мануэля Росалеса[5]. Соблюдение демократических процедур в ходе выборов было подтверждено сторонними наблюдателями[6].
В декабре 2007 года Чавес выставил на голосование в форме референдума вопрос по поправкам к конституции, которые давали бы президенту право на неограниченное количество участий в выборах на эту должность, расширение полномочий органов местного самоуправления и сохранение возможности отправить президента в отставку после половины срока. Предложенные поправки, однако, были отклонены по причине очень низкой явки избирателей[7]. В феврале 2009 года был проведён второй референдум по этому же вопросу, на этот раз завершившийся принятием поправок[8].
Идеология
Боливарианизм его идеологи относят к социализму; Чавес неоднократно заявлял о своём уважении к идеологии и восхищении некоторыми схожими с ним, по его мнению, революционерами (в основном Львом Троцким). Однако в то же время он выступал против изменений путём насильственного социального переворота, предпочитая достигать этого методами парламентаризма. Критиковал СССР за искажение левых идеалов и подчёркивал, что Венесуэла намерена создать другую форму организации общества, основанную на социальной справедливости («социализм XXI века»).
В то же время боливарианский социализм сочетается с сильными акцентами на христианство. Чавес ссылался на интерпретацию Евангелия в духе теологии освобождения, подчёркивая роль Иисуса как освободителя общества (а не только спасителя каждого человека как индивидуума), провозгласившего социальную активность христиан в целях защиты социальной справедливости[9].
Важной составляющей идеи была также сама фигура Чавеса; в соответствии с латиноамериканскими традициями лидерства он являлся иконой движения и оказывал огромное влияние на его развитие, что привело к появлению в боливаризме авторитарных элементов.
Социальная политика
Основной формой общественной деятельности, проводившейся революцией, была программа, по-испански называвшаяся «Misiónes», целью которой заявлялось повышение уровня жизни простых венесуэльцев за счёт доходов от продажи нефти. Другой «миссией» было объявлено создание новой системы всеобщего здравоохранения и образования. Чавес также продвигал свои собственные инициативы венесуэльцев — местные радиостанции, районные советы и другое расширение социальной самоорганизации. Минимальная заработная плата действительно увеличилась, процент нищих сократился[10]. Положительные эффекты социальной Боливарианской революции были неоднократно описаны в докладах учреждений ООН[11]. С другой стороны, многие экономисты указывали на то, что достигнутые социальные последствия непропорциональны возможностям, а в Венесуэле остаются проблемы коррупции и преступности[12]. Сторонники Чавеса, однако, подчёркивали, что многие из негативных аспектов ситуации в Венесуэле является результатом неэффективной и часто враждебной позитивным изменениям бюрократии, которая сформировалась ещё до революции.
В то же время Венесуэла выделяла большие суммы денег на вооружение, в первую очередь покупая оружие у России, что, по заявлениям правительства, было необходимо, дабы защитить страну от нового переворота[13][14].
Внешняя политика
Боливарианское движение, базируясь на социализме, подчёркивало роль политики интернациональной поддержки стран с левыми правительствами и оппозицию неоколониализму и неолиберализму, так же как и усилиям США, направленным на сохранение экономической зависимости Латинской Америки от этой страны. Это находило своё отражение в широкой помощи странам, союзным боливарианизму (Эквадор, Никарагуа, Боливия, Куба) и заключении торговых соглашений со странами, враждебными к США (Иран, Белоруссия). Уго Чавес также являлся одним из наиболее острых (и агрессивно высказывавшихся) критиков политики США и Джорджа Буша-младшего. В сентябре 2008 года, после показа на венесуэльском телевидении репортажа, сообщающего сведения о попытке организации в Венесуэле нового переворота[15], Чавес выслал посла США из страны[16].
Уго Чавес также обвинялся в оказании финансовой поддержки террористической организации ФАРК[17], что правительство Венесуэлы последовательно отрицает.
Напишите отзыв о статье "Боливарианская революция"
Примечания
- ↑ Hugo Chavez. [www.nodo50.org/carlosmarx/spip/article.php3?id_article=51 La Revolución Bolivariana y el Socialismo del siglo XXI] (исп.) (18 july 2009). Проверено 18 июля 2009.
- ↑ [news.bbc.co.uk/2/hi/americas/1933526.stm USA denies backing Chavez plotters]
- ↑ [lewica.pl/index.php?id=15534 Wenezuela: Amnestia dla puczystów z 2002 roku]
- ↑ [online.wsj.com/article/SB109452281788010900.html?mod=todays_us_page_one Academics' Study Backs Fraud Claim In Chavez Election — WSJ.com]
- ↑ [www.cne.gov.ve/divulgacionPresidencial/resultado_nacional.php Результаты президентских выборов в Венесуэле в 2006 году.]
- ↑ www.eueomvenezuela.org/pdf/EUEOM_Venezuela_Presidential_Election_2006_Preliminary_Statement.pdf
- ↑ [www.isj.org.uk/index.php4?id=394&issue=117 International Socialism: Lessons from Venezuela’s referendum]
- ↑ [www.rp.pl/artykul/264282-Chavez-moze-rzadzic-rowniez-po-2012-roku.html Чавес может править и после 2012 года]
- ↑ [www.venezuelanalysis.com/news/907 Venezuela’s Chavez Closes World Social Forum with Call to Transcend Capitalism]
- ↑ Mark Weisbrot, Luis Sandoval. [www.cepr.net/index.php/publications/reports/update-the-venezuelan-economy-in-the-chavez-years/ The Venezuelan Economy in the Chávez Years] (англ.). Проверено 1 мая 2008.
- ↑ Доклад ЮНИСЕФ 15 октября 2005 года об образовательной программе «Баррио Адентро».
- ↑ [web.archive.org/web/20030604104250/economist.com/countries/Venezuela/profile.cfm?folder=Profile-FactSheet The Economist о Венесуэле] (англ.). Проверено 1 мая 2008.
- ↑ Maciej Stasiński. [wiadomosci.gazeta.pl/Wiadomosci/1,80647,4253956.html Hugo Chavez jedzie po broń do Rosji i na Białoruś] (польск.). Проверено 1 мая 2008.
- ↑ James Suggett. [www.venezuelanalysis.com/news/3795 Russian Bombers Land in Venezuela for Training, Part of Bilateral Agreement] (англ.). Проверено 14 сентября 2008.
- ↑ [www.venezuelanalysis.com/news/3786 Coup Plot Against Chavez Disclosed on Venezuelan TV]
- ↑ [www.venezuelanalysis.com/news/3789 Chavez Orders U.S. Ambassador to Leave Venezuela Within 72 Hours]
- ↑ [www.money.pl/archiwum/wiadomosci/artykul/kolumbia;chavez;wspiera;ludobojstwo,104,0,325992.html Kolumbia: Chavez wspiera ludobójstwo].
Отрывок, характеризующий Боливарианская революция
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.
Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
