Большое Вишенье
| Деревня
Большое Вишенье
Показать/скрыть карты
|
Большое Ви́шенье — деревня в Торжокском районе Тверской области. Относится к Яконовскому сельскому поселению.
Находится к северо-западу от города Торжка. Через деревню проходит автодорога «Торжок—Яконово», от Торжка 20 км, до Яконова — 6 км. От этой дороги в деревне отходит дорога на деревню Осташково на реке Поведь.
В Торжокском районе есть деревни Малое Вишенье (Осташковское сельское поселение) и Новое Вишенье (Большесвятцовское сельское поселение).
Население по переписи 2002 года — 349 человек, 169 мужчин, 180 женщин.
В деревне
- ТОО «Большое Вишенье»
- МОУ Большевишенская СОШ
- Дом культуры
- Большевишенская сельская библиотека [torzhok.tverlib.ru/selbibl/bvish]
История
Деревня Вишенье впервые упоминается в Писцовой книге Новоторжского уезда 1626 года. Вишенье было основано задолго до проведения этого описания - в конце XVI века в деревне было более 30 дворов. В это время она принадлежала помещику Никите Михайловичу Львову. В 1620-х гг. деревня принадлежала двум помещикам, двоюродным братьям: Данилу Тимофеевичу Львову и Пимену Никитичу Львову. В Вишенье на тот момент было пять дворов. На карте Новоторжского уезда 1777 года указана как деревня Вишенье. Название деревни происходит от слова вышенье, то есть высокое место, а не от слова вишня. Приставка «Большое» возникло лишь в XX веке.
Владельцы деревни:
- на 1782 г. — Петр Петрович и Николай Петрович Львовы, Аксинья Васильевна Львова;
- на 1795 г. — умершего Петра Петровича Львова жена Прасковья Васильевна Львова с детьми; умершего Николая Петровича Львова вдова Степанида Дмитриевна Львова с детьми Петром, Александром, Ксении, Василия и Ольги;
- на 1811 г. — Федора Петровича Львова; Александра Николаевича Львова;
- на 1816 г. — помещикам Львовым (Надежда Дмитриевна, Ольге Михайловне, Федору Петровичу и др.), Чеванниковым и Марфе Петровне Черкасовой;
- на 1834 г. — помещикам Львовым; Федор Иванович Москвин;
- на 1850 и на 1858 г. — помещикам Львовым (Леониду Леонидовичу).
В 1859 году во владельческой деревне Вишенье 28 дворов, 294 житель[2]. Крестьяне деревни принадлежали 6 помещикам и деревня делилась в статистических справочниках на 6 частей. По данным 1884 года[3] жители трех частей деревни были в приходе церкви села Осипова, другие три части — в приходе села Арпачёво. В это время деревня называлась уже Большое Вишенье, в ней 81 двор, 503 жителя и относилась она к Никольской волости Новоторжского уезда Тверской губернии.
В 1918 году образован Вишенский (позднее Большевишенский) сельский Совет крестьянских депутатов. По переписи 1920 года в деревне 585 жителей.
Во время Великой Отечественной войны, с августа 1941 года по март 1943 года около деревни располагался военный аэродром. На нём в разные годы базировался 451 ШАП (штурмовой авиационный полк), 157-й и 728-й истребительные авиаполки, входившие в 3-ю воздушную армию Калининского фронта. Деревню Большое Вишенье, из-за близости аэродрома, неоднократно бомбили немецкие самолёты.
В послевоенный период Большое Вишенье центр сельсовета Торжокского района Калининской области, центральная усадьба колхоза «Путь к коммунизму».
В 1997 году — 133 хозяйства, 385 жителей.
Напишите отзыв о статье "Большое Вишенье"
Примечания
- ↑ tverstat.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_ts/tverstat/resources/55cfbb8041a805a3ae0aee2d59c15b71/pub08-02.doc Всероссийская перепись населения 2010 года. населённые пункты Тверской области
- ↑ Тверская губерния. Список населенных мест по сведениям 1859 года. СПб. 1862 г.
- ↑ [docs.tverlib.ru/kraevedenie/stat_sborniki/novotorjsky_uezd/ Сборник статистических сведений о Тверской губернии. Т. 2: Новоторжский уезд — 1889.]
|
Это заготовка статьи по географии Тверской области. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Большое Вишенье
Великий мастер стукнул молотком, все сели по местам, и один прочел поучение о необходимости смирения.Великий мастер предложил исполнить последнюю обязанность, и важный сановник, который носил звание собирателя милостыни, стал обходить братьев. Пьеру хотелось записать в лист милостыни все деньги, которые у него были, но он боялся этим выказать гордость, и записал столько же, сколько записывали другие.
Заседание было кончено, и по возвращении домой, Пьеру казалось, что он приехал из какого то дальнего путешествия, где он провел десятки лет, совершенно изменился и отстал от прежнего порядка и привычек жизни.
На другой день после приема в ложу, Пьер сидел дома, читая книгу и стараясь вникнуть в значение квадрата, изображавшего одной своей стороною Бога, другою нравственное, третьею физическое и четвертою смешанное. Изредка он отрывался от книги и квадрата и в воображении своем составлял себе новый план жизни. Вчера в ложе ему сказали, что до сведения государя дошел слух о дуэли, и что Пьеру благоразумнее бы было удалиться из Петербурга. Пьер предполагал ехать в свои южные имения и заняться там своими крестьянами. Он радостно обдумывал эту новую жизнь, когда неожиданно в комнату вошел князь Василий.
– Мой друг, что ты наделал в Москве? За что ты поссорился с Лёлей, mon сher? [дорогой мoй?] Ты в заблуждении, – сказал князь Василий, входя в комнату. – Я всё узнал, я могу тебе сказать верно, что Элен невинна перед тобой, как Христос перед жидами. – Пьер хотел отвечать, но он перебил его. – И зачем ты не обратился прямо и просто ко мне, как к другу? Я всё знаю, я всё понимаю, – сказал он, – ты вел себя, как прилично человеку, дорожащему своей честью; может быть слишком поспешно, но об этом мы не будем судить. Одно ты помни, в какое положение ты ставишь ее и меня в глазах всего общества и даже двора, – прибавил он, понизив голос. – Она живет в Москве, ты здесь. Помни, мой милый, – он потянул его вниз за руку, – здесь одно недоразуменье; ты сам, я думаю, чувствуешь. Напиши сейчас со мною письмо, и она приедет сюда, всё объяснится, а то я тебе скажу, ты очень легко можешь пострадать, мой милый.
Князь Василий внушительно взглянул на Пьера. – Мне из хороших источников известно, что вдовствующая императрица принимает живой интерес во всем этом деле. Ты знаешь, она очень милостива к Элен.
Несколько раз Пьер собирался говорить, но с одной стороны князь Василий не допускал его до этого, с другой стороны сам Пьер боялся начать говорить в том тоне решительного отказа и несогласия, в котором он твердо решился отвечать своему тестю. Кроме того слова масонского устава: «буди ласков и приветлив» вспоминались ему. Он морщился, краснел, вставал и опускался, работая над собою в самом трудном для него в жизни деле – сказать неприятное в глаза человеку, сказать не то, чего ожидал этот человек, кто бы он ни был. Он так привык повиноваться этому тону небрежной самоуверенности князя Василия, что и теперь он чувствовал, что не в силах будет противостоять ей; но он чувствовал, что от того, что он скажет сейчас, будет зависеть вся дальнейшая судьба его: пойдет ли он по старой, прежней дороге, или по той новой, которая так привлекательно была указана ему масонами, и на которой он твердо верил, что найдет возрождение к новой жизни.
– Ну, мой милый, – шутливо сказал князь Василий, – скажи же мне: «да», и я от себя напишу ей, и мы убьем жирного тельца. – Но князь Василий не успел договорить своей шутки, как Пьер с бешенством в лице, которое напоминало его отца, не глядя в глаза собеседнику, проговорил шопотом:
– Князь, я вас не звал к себе, идите, пожалуйста, идите! – Он вскочил и отворил ему дверь.
– Идите же, – повторил он, сам себе не веря и радуясь выражению смущенности и страха, показавшемуся на лице князя Василия.
– Что с тобой? Ты болен?
– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.
Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
