Бригада особого назначения (Великобритания)
| Бригада особого назначения | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Тип |
спецназ (Британские коммандос) |
| Включает в себя |
пять батальонов |
| Функция |
спецоперации |
| Численность |
более 2 тысяч человек |
| Участие в | |
| Командиры | |
| Известные командиры |
Дж. К. Хэйдон |
Бригада особого назначения (англ. Special Service Brigade) — специальное подразделение Британской армии, образованное в 1940 году после призыва добровольцев для службы в спецподразделениях, которые позднее стали известны как британские коммандос.
История
Добровольцы были призваны в 1940 году из числа действовавших военнослужащих британских сухопутных сил и бывших военнослужащих отдельных рот, приписанных к британской Территориальной армии. В ноябре 1940 года их объединили в Бригаду особого назначения под командованием Дж. К. Хэйдона. В бригаде было пять батальонов особого назначения[1]. Осенью 1940 года подготовку прошли более 2 тысяч человек, и бригаду разделили на 12 подразделений коммандос[2]. В каждом подразделении было около 450 человек, командиром подразделения был подполковник. Подразделение делилось на отряды по 75 человек, а отряд на секции по 15 человек[2]. Несмотря на службу в рядах коммандос, солдаты носили униформу, соответствующую их оригинальным полкам Британской армии и получали стандартное жалование[3].
Структура
В составе бригады было пять батальонов особого назначения[4], которые позднее были переформированы в подразделения коммандос. Ниже представлены батальоны и подразделения коммандос, созданные на их основе[4]:
- 1-й батальон особого назначения: No 1. Commando и No. 2 Commando
- 2-й батальон особого назначения: No 9 Commando
- 3-й батальон особого назначения: No 4 Commando
- 4-й батальон особого назначения: No 3 Commando
- 5-й батальон особого назначения: No 5. Commando и No. 6 Commando
Бригады коммандос
Бригада особого назначения была расформирована в 1943 году после того, как коммандос отказались от концепции небольших операций. В итоге в составе коммандос появились сразу четыре подразделения, называвшиеся бригадами: туда зачислялись штурмовики, готовившиеся специально к полномасштабным морским высадкам. Из 20 подразделений коммандос туда вошли 17, оставшиеся подразделения — 12-е, 14-е арктическое и 62-е занялись маленькими рейдами[5]. К концу войны эти три подразделения расформировали, а их солдат направили в уже имеющиеся[6]. В списке бригад коммандос были[7]:
- 1-я бригада особого назначения: No. 3 Commando, No. 4 Commando, No. 6 Commando, No. 45 Commando
- 2-я бригада особого назначения: No. 2 Commando, No. 9 Commando, No. 40 Commando, No. 43 Commando
- 3-я бригада особого назначения: No. 1 Commando, No. 5 Commando, No. 42 Commando, No. 44 Commando
- 4-я бригада особого назначения: No. 10 Commando, No. 41 Commando, No. 46 Commando, No. 47 Commando, No. 48 Commando
Штаб-квартиру коммандос возглавил генерал-майор Роберт Стёрджес. Бригады служили на различных театрах войны: 1-я и 4-я в Западной Европе, 2-я в Средиземноморье, 3-я в Индии, Индокитае и на Тихоокеанском театре[8].
Напишите отзыв о статье "Бригада особого назначения (Великобритания)"
Примечания
Литература
- Haskew Michael E. Encyclopaedia of Elite Forces in the Second World War. — Pen and Sword, 2007. — ISBN 978-1-84415-577-4.
- Joslen, Lt-Col H.F. (2003) [1st. pub. HMSO:1960]. Orders of Battle: Second World War, 1939–1945. Uckfield: Naval and Military Press. ISBN 9781843424741. OCLC 65152579.
- Moreman Timothy Robert. British Commandos 1940-46. — Osprey Publishing, 2006. — ISBN 1-84176-986-X.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Бригада особого назначения (Великобритания)
Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.
Что же бы делали Соня, граф и графиня, как бы они смотрели на слабую, тающую Наташу, ничего не предпринимая, ежели бы не было этих пилюль по часам, питья тепленького, куриной котлетки и всех подробностей жизни, предписанных доктором, соблюдать которые составляло занятие и утешение для окружающих? Чем строже и сложнее были эти правила, тем утешительнее было для окружающих дело. Как бы переносил граф болезнь своей любимой дочери, ежели бы он не знал, что ему стоила тысячи рублей болезнь Наташи и что он не пожалеет еще тысяч, чтобы сделать ей пользу: ежели бы он не знал, что, ежели она не поправится, он не пожалеет еще тысяч и повезет ее за границу и там сделает консилиумы; ежели бы он не имел возможности рассказывать подробности о том, как Метивье и Феллер не поняли, а Фриз понял, и Мудров еще лучше определил болезнь? Что бы делала графиня, ежели бы она не могла иногда ссориться с больной Наташей за то, что она не вполне соблюдает предписаний доктора?
