Будапештский квартет

Будапештский квартет (венг. Budapest Vonósnégyes, англ. Budapest Quartet) — венгерско-американский струнный квартет, существовавший в 1917—1967 гг.

Был основан четырьмя солистами оркестра Будапештской оперы. Быстро приобрёл популярность, в 1920 г. предпринял первое европейское турне. В 1938 г. участники квартета эмигрировали в США. В 1940—1962 гг. квартет находился под патронатом Библиотеки Конгресса США, а в последние пять лет своего существования — под патронатом университета Баффало. После 1936 г. все четыре участника квартета были выходцами из России, что дало основания для шутки Яши Хейфеца: «Один русский — это анархист, два русских — это партия в шахматы, три русских — это революция, четыре русских — это Будапештский квартет».

Основу репертуара Будапештского квартета в его поздние годы составляли полный цикл квартетов Бетховена, записанный будапештцами трижды, а также произведения Гайдна, Шуберта, Брамса. В репертуаре квартета особое место занимала музыка венгерских композиторов — Белы Бартока, Золтана Кодаи и др.

Состав квартета

Первая скрипка:

• Эмиль Хаузер (1917—1932)
• Иосиф Ройзман (1932—1967)

Вторая скрипка:

• Альфред Индиг (1917—1920)
• Имре Погань (1920—1927)
• Иосиф Ройзман (1927—1932)
• Саша Шнайдер (1932—1944)
• Эдгар Ортенберг (1944—1949)
• Джек Городецкий (1949—1955)
• Саша Шнайдер (1955—1967)

Альт:

• Иштван Иполи (1917—1936)
• Борис Кройт (1936—1967)

Виолончель:

• Гарри Сон (1917—1930)
• Миша Шнайдер (1930—1967)

Литература

• Nat Brandt. Con Brio: Four Russians Called the Budapest String Quartet. — New York: Oxford University Press, 1993.

Ссылки

• [www.time.com/time/magazine/article/0,9171,839725,00.html Журнал «Time» подводит итоги жизни квартета]  (англ.)

См. также

Новый Будапештский квартет

Отрывок, характеризующий Будапештский квартет

Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.