Буркацкая, Галина Евгеньевна
Поделись знанием:
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
| Галина Евгеньевна Буркацкая | |||||||
| укр. Галина Євгеніївна Буркацька | |||||||
 | |||||||
| Род деятельности: |
колхозница, преподаватель | ||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Дата рождения: | |||||||
| Место рождения: |
село Геронимовка, | ||||||
| Гражданство: | |||||||
| Дата смерти: | |||||||
| Место смерти: | |||||||
| Награды и премии: |
| ||||||
Галина Евгеньевна Буркацкая (укр. Галина Євгеніївна Буркацька; 1916—2006) — деятель колхозного движения, председатель колхоза «Радянська Украина» Черкасского района Черкасской области УССР. Дважды Герой Социалистического Труда (1951, 1958). Член Центральной ревизионной комиссии КПСС (1961—1966).
Содержание
Биография
Родилась 17 февраля (4 февраля по старому стилю) 1916 года в селе Геронимовка, ныне Черкасского района Черкасской области УССР.
Окончила Харьковский коммунистический университет им. Артёма (1938), Украинскую сельскохозяйственную академию (1956).
В 1941—1944 годах — колхозница колхоза «Серп и молот» Первомайского района Саратовской области. С 1944 года — колхозница в колхозе «Радянська Украина».
Буркацкая Г. Е. — кандидат экономических наук (1967), с 1968 года — старший преподаватель кафедры организации труда в сельскохозяйственной академии (Киев).
Член КПСС с 1946 года. Делегат XIX—XXII съездов КПСС.[1] На XXII съезде КПСС избрана членом Центральной ревизионной комиссии. Депутат Верховного Совета СССР 3—6-го созывов.
Была членом редколлегии журнала «Крестьянка».
Награды
- Дважды Герой Социалистического Труда:
- 18.05.1951 — за высокие урожаи пшеницы,
- 26.02.1958 — за успехи в развитии сельского хозяйства.
- Награждена 2 орденами Ленина, орденом Трудового Красного Знамени и медалями. Также награждена орденом княгини Ольги II степени (2006).[3]
Память
- На родине Буркацкой Г. Е. установлен бронзовый бюст.[4]
- О Галине Евгеньевне была создана песня.[2]
- Буркацкой написаны книги:
- 10 сентября 2008 года состоялось открытие мемориальной доски на доме в селе Геронимовка, где жила Баркацкая Г. Е.[5]
Напишите отзыв о статье "Буркацкая, Галина Евгеньевна"
Примечания
- ↑ [www.vkpb2kpss.ru/book_view.jsp?idn=002417&page=511&format=html Материалы 20 съезда КПСС. Стенографический отчет.]
- ↑ 1 2 [spu.ck.ua/2008/09/05/zolota-pshenicja-cherkashhini.html Золота пшениця Черкащини] (укр.)
- ↑ [www.president.gov.ua/ru/documents/4099.html УКАЗ ПРЕЗИДЕНТА УКРАИНЫ № 191/2006]
- ↑ [zakon.rada.gov.ua/cgi-bin/laws/main.cgi?nreg=711-65-%EF Про затвердження списку пам’ятників мистецтва, історії та археології Української РСР] (укр.)
- ↑ [www.pres-centr.ck.ua/person/9168/ Пам’ять двічі Героя Соціалістичної Праці Галини Буркацької вшанували черкащани] (укр.)
Ссылки
[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=16116 Галина Евгеньевна Буркацкая]. Сайт «Герои Страны».
- Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
- [www.history.org.ua/?l=EHU&verbvar=Burkatska_G&abcvar=33&bbcvar=2 Биография на сайте Історія України] (укр.)
- [tom02.ure.org.ua/article/burkatska/index.html БУРКАЦЬКА Галина Євгеніївна] (укр.)
Отрывок, характеризующий Буркацкая, Галина Евгеньевна
Графиня заплакала.– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся 17 февраля
- Родившиеся в 1916 году
- Родившиеся в Черкасском районе
- Умершие 13 марта
- Умершие в 2006 году
- Умершие в Киеве
- Герои Социалистического Труда
- Кавалеры ордена княгини Ольги II степени
- Кавалеры ордена Ленина
- Кавалеры ордена Трудового Красного Знамени
- Дважды Герои Социалистического Труда
- Члены Центральной ревизионной комиссии КПСС
