Бёэ, Эрнст

Эрнст Бёэ
Основная информация
Имя при рождении	нем. Ernst Adolf Boehe
Дата рождения	27 декабря 1880(1880-12-27)
Место рождения	Мюнхен
Дата смерти	16 ноября 1938(1938-11-16) (57 лет)
Место смерти	Людвигсхафен
Годы активности	1901 – 1938
Страна	Германия
Профессии	композитор, дирижёр
Коллективы	Кайм-оркестр,</br>Ольденбургская придворная капелла,</br>Земельный симфонический оркестр Пфальца и Саарланда

Эрнст Бёэ (нем. Ernst Adolf Boehe; Bœhe, Böhe; 27 декабря 1880, Мюнхен — 16 ноября 1938, Людвигсхафен) — немецкий дирижёр и композитор.

Биография

Эрнст Бёэ родился в семье офицера. Благодаря тому, что старший брат Бёэ Карл был дирижёром, ещё гимназистом занимался под руководством друзей своего брата — Рудольфа Луиса (композиция) и Йозефа Пембаура-младшего (фортепиано). Затем учился в Мюнхенской консерватории в классе композиции Людвига Тюйе.

Как композитор дебютировал в самые первые годы XX века несколькими циклами песен, с одним из которых выиграл объявленный газетой Die Musik-Woche композиторский конкурс. В последующие несколько лет выступил с несколькими симфоническими произведениями, среди которых центральное место занимают четырёхчастная симфоническая поэма «Из странствий Одиссея» (нем. Aus Odysseus' Fahrten, Op. 6, 1901—1904) и симфоническая поэма «Таормина» (Op. 10, 1906). Финал первой из них, «Возвращение Одиссея», прозвучал под управлением автора в рамках фестиваля Всегерманского музыкального общества в Граце (1905), подготовленного Густавом Малером, Рихардом Штраусом и Вильгельмом Кинцлем. Произведения Бёэ исполнял в Бостоне и Нью-Йорке Бостонский симфонический оркестр под управлением Вильгельма Герике и Карла Мука. О выдающемся успехе музыки Бёэ при британском исполнении вспоминал в своих мемуарах Генри Вуд. Творчество Бёэ лежало в русле германской позднеромантической традиции, сформировавшись под влиянием центральных фигур южногерманской музыкальной жизни — Штрауса и Макса фон Шиллингса.

В 1907 году Бёэ и Вальтер Курвуазье были назначены совместно руководить так называемыми «народными концертами» мюнхенского Кайм-оркестра, после чего Бёэ практически оставил композицию, полностью посвятив себя дирижированию.

В 1913 возглавил Ольденбургскую придворную капеллу, более или менее благополучно проведя её через тяжёлые годы Первой мировой войны и в 1919 получив звание генеральмузикдиректора.

Начиная с 1920 года и до конца жизни руководил Земельным симфоническим оркестром Пфальца и Саарланда.

Скоропостижно скончался от воспаления лёгких.

Память

Именем Бёэ названа улица (нем. Ernst-Boehe-Straße) в Людвигсхафене.

Возрождение интереса к его произведениям вызвало к жизни два диска с его симфонической музыкой, записанных некогда возглавлявшимся им оркестром под управлением Вернера Андреаса Альберта.

Отрывок, характеризующий Бёэ, Эрнст

– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.