Комиссаров, Борис Николаевич

Борис Николаевич Комиссаров (родился 8 декабря 1939 в Ленинграде) — российский историк, специалист по истории и источниковедению Бразилии.

Семья

• Отец — преподаватель физики в школе, умер во время блокады Ленинграда.
• Мать — медицинский работник.

Образование и учёные степени

Учился на вечернем отделении ЛГПИ им. А. И. Герцена (исторический факультет), окончил исторический факультет Ленинградского университета. Кандидат исторических наук (1970, диссертация «Материалы экспедиции Лангсдорфа в Бразилию в 1821—1829 гг. как исторический источник»). Доктор исторических наук (1980, диссертация «Русские источники по истории Бразилии первой трети XIX века в Академии наук»).

Научно-педагогическая деятельность

Полтора года работал младшим научным сотрудником Российского государственного исторического архива, занимался выявлением материалов по истории русско-латиноамериканских отношений.

С 1964 в течение 40 лет работал на кафедре новой и новейшей истории (затем — новой истории) Ленинградского (затем — Санкт-Петербургского) государственного университета, прошёл путь от аспиранта до профессора. В 1993—2003 был заведующим кафедрой.

Многие годы посвятил изучению архива русского ученого и путешественника Г. И. Лангсдорфа. Обстоятельно описал материалы, собранные Г. И. Лангсдорфом во время его путешествия в Бразилию в 1821—1829, а также материалы других русских дипломатов, путешественников, мореплавателей, посетивших эту латиноамериканскую страну в начале XIX в. На основе материалов нескольких российских архивов, архива министерства иностранных дел Бразилии и исследовательской литературы воссоздал историю зарождения и развития отношений между Россией и Бразилией — от первых контактов русских дипломатов, консулов, купцов с представителями португальского королевского двора, бежавшими из Европы в Рио-де-Жанейро в результате оккупации Португалии наполеоновскими войсками, до установления дипломатических отношений между Бразилией и Россией.

Профессор Смольного института свободных искусств и наук. Читаемые курсы: «Отечественная история. Внешнеполитические аспекты», «История Италии» (спецкурс). Руководитель магистерской программы по новистике — области междисциплинарных исследований эволюции глобальных процессов в новое время (XV—XXI вв.). В рамках программы читаются следующие базовые курсы: «Структуры культурного пространства в современном мире», «История глобализации», «Экономика и культура в глобальном мире», «Культурная относительность и права человека».

Конфликт на историческом факультете

Во время конфликта на историческом факультете университета в 2000 выступил с резкой критикой деятельности декана И. Я. Фроянова. Заявил, что «на истфаке установлена диктатура декана Фроянова, который по своим взглядам национал-коммунист, ксенофоб, антисемит». В результате конфликта Фроянов в 2001 был вынужден покинуть пост декана — в связи с выходом на пенсию договор был не продлён. В 2003 с исторического факультета ушёл (фактически уволен) Б. Комиссаров.

Общественная деятельность

Руководитель отделения историко-географических знаний Русского географического общества, директор Португало-бразильского центра Санкт-Петербургского университета, член-корреспондент Бразильского института истории и географии Рио-де-Жанейро, президент Международной Ассоциации по изучению Лангсдорфа, президент Общества дружбы, научного, культурного и делового сотрудничества с Бразилией. В 2002 году награждён бразильским орденом Риу Бранку в знак признания его вклада в проведение исследования исторических корней современных отношений между Бразилией и Россией.

Труды

Автор 18 книг и более 600 статей на русском и португальском языках, в том числе:

• Григорий Иванович Лангсдорф, 1774—1852. Л., 1975.
• Первая русская экспедиция в Бразилию. Л., 1977.
• Русские источники по истории Бразилии первой трети XIX века. Л., 1977.
• Петербург — Рио-де-Жанейро, становление отношений 1808—1828. Л., 1987.
• Проблемы истории колониальной Америки (в соавторстве). Л., 1991.
• О содержании и преподавании новистики. / Первые петербургские кареевские чтения по новистике (17-21 апреля 1995, Санкт-Петербург).
• Первый российский посланник в Бразилии Ф. Ф. Борель. СПб., 2000. (в соавторстве).

Ссылки

• [artesliberales.spbu.ru/contacts-ru/komissarov Страница] на сайте факультета свободных искусств и наук СПбГУ
• [www.history.pu.ru/struct/cathed/modern/general/history.htm История кафедры]
• [ecsocman.edu.ru/db/msg/204609.html Интервью]

Отрывок, характеризующий Комиссаров, Борис Николаевич

– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»