Бабаяннис, Теодорос

Теодо́рос Бабая́ннис Θεόδωρος Aνδρέου Βαβαγιάννης
Дата рождения	1905(1905)
Место рождения	Филиатра
Дата смерти	1988(1988)
Место смерти	Афины
Страна	Греция Греция
Профессии	дирижёр, музыкальный педагог
Коллективы	Афинский государственный оркестр
Сотрудничество	Афинская консерватория

Теодо́рос Бабая́ннис (греч. Θεόδωρος Aνδρέου Βαβαγιάννης; 1905, Филиатра — 1988, Афины) — греческий дирижёр и музыкальный педагог.

Учился в Афинской консерватории у Филоктитиса Икономидиса (композиция) и Ивана Бутникова (оркестровка), затем долгие годы был учеником и ассистентом Димитриса Митропулоса, в 1938—1939 гг. совершенствовал своё мастерство в Берлине у Вальтера Гмайндля и Курта Томаса. Преподавал в Афинской консерватории с 1932 по 1975 гг., где среди его учеников были, в частности, Мильтиадес Каридис и Димитрис Фабас. В 1942—1943 гг. главный дирижёр оркестра Афинской консерватории, преобразованного затем в Афинский государственный оркестр, который Бабаяннис в 1957 г. снова возглавил. Выступал пропагандистом музыки первой половины XX века: произведений Богуслава Мартину, Пауля Хиндемита, Артюра Онеггера, Альбера Русселя.

Отрывок, характеризующий Бабаяннис, Теодорос

– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.