Верхнелужицкая языковая комиссия

Верхнелужицкая языковая комиссия
Год основания	1952
Расположение	Бауцен
Сфера деятельности	языковой регулятор

Верхнелужицкая языковая комиссия (в.-луж. Hornjoserbska rěčna komisija, HRK) — лужицкая научная организация, действующая в настоящее время в составе лужицкой культурно-просветительской организации «Матица сербская». Регулятор литературного верхнелужицкого языка.

История

В октябре 1952 года при новообразованном Институте сербского народоведения в Будишине была основана Верхнелужицкая языковедческая комиссия (Hornjoserbska rěčespytna komisija). Первым председателем комиссии был выбран Рудольф Енч (1952—1958). В обязанности этой комиссии входила лексикографическая и терминологическая проверка изданного в 1950 году словаря «Pomocny terminologiski słownik» (Mitaš 1950, 1952, Jakubaš 1954, 1957). В результате этой работы в 1955 году при Верхнелужицкой языковедческой комиссии была создана отдельная Терминологическая комиссия. В дальнейшем Верхнелужицкая языковедческая комиссия занималась проверкой изданного в 1966 году издания «Ratarska terminologija» Рудольфа Енча. С 17 января 1969 года Верхнелужицкая языковедческая комиссия стала работать в составе лужицкой культурно-общественной организации «Домовина». После вступления в «Домовину» комиссия стала называться как «Верхнелужицкая языковая комиссия». Председателем комиссии был избран автор «Серболужицкого языкового атласа» Гельмут Фаска. В это же время был написан Устав комиссии. В параграфе № 2 этого Устава говорилось, что целью Верхнелужицкой языковой комиссии является «упорядочивание орфографии, правописания, пунктуации, морфологии, лексики и синктасиса литературного верхнелужицкого языка». Первым сочинением, которой занялась комиссия стал вышедший в 1970 году «Prawopisny słownik hornjoserbskeje rěče» Павола Фёлькеля. В результате деятельности комиссии в 1974 году вышел новый языковой справочник Павола Фёлькеля «Hornjoserbska ortografija a interpunkcija — prawidła» (Верхнелужицкая орфография и пунктуация — правила).

С 1969 года по 1978 год Верхнелужицкая языковая комиссия провела 22 заседаний. В последние годы своего существования Верхнелужицкая языковая комиссия работала при Академии наук ГДР. При посредничестве последнего председателя Вернера Кальвайта Верхнелужицкая языковая комиссия была преобразована 21 марта 1979 года в Серболужицкую языковую комиссию (Serbska rěčna komisija, SRK), которая, кроме верхнелужицкого языка, занималась также нормированием литературного нижнелужицкого языка. Совещательный совет Серболужицкой языковой комиссии под председательством директора Института сербского народонаселения Мерчина Каспера находился в Будишине. В составе Серболужицкой языковой комиссии действовал нижнелужицкий отдел под руководством Манфреда Старосты, отделы правописания и пунктуации, лексики и терминологии. Программа деятельности Серболужицкой языковой комиссии была опубликована в 1980 году в журнале «Rozhlad».

15 мая 1989 года Серболужицкая языковая комиссия была распущена в результате прекращения деятельности Академии наук ГДР. 9 апреля 1994 года на заседании лужицкого культурно-просветительского общества «Матица сербская» было решено воссоздать Верхнелужицкую языковую комиссию, которая была вновь созвана 29 июня 1994 года в Сербском доме в Будишине под руководством Серболужицкого института. Председателем комиссии был избран Гельмут Йеньч. В 2001 году комиссия при участии Саксонского министерства культуры занималась изданием «Prawopisny słownik» Тима Мешканка, который вышел в 2005 году.

Структура

Верхнелужицкая языковая комиссия состоит из членов комиссии, которые избирают Председательский совет из трёх участников. Председательский совет возглавляет председатель.

В настоящее время Председательский совет состоит из следующих членов

• Соня Вёлькова (председатель)
• Михал Нук (заместитель);
• Данеля Геелеманова (секретарь).

Члены комиссии

• Людмила Бударёва;
• Моника Гердесова (радио «Serbski rozhłós»);
• Лехослав Йоч (Институт сорабистики);
• Фабиан Каульфюрст (Сербский институт);
• Ядвига Каульфюрстова (языковой центр «Witaj»);
• Тимо Мешканк (Институт сорабистики);
• Янка Печкойц-де-Левано (издательство «Домовина»);
• Аня Погончова (Сербский институт);
• Ганьжка Смолина (редакция газеты «Serbske Nowiny»);
• Сильвия Шенова (Сербская гимназия);
• Ирена Шеракова;
• Яна Шолчина (Сербский институт);
• Эдвард Ворнар (Институт сорабистики);

Литература

• Serbska rěčna komisija załožena. Rozhlad 29 (1979) 4, str. 152—153
• Kasper, M.: Reorganizacija Serbskeje rěčneje komisije. Rozhlad 39 (1989) 7/8, str. 228—230
• Kasper, M./Michałk, F.: Zaměry a nadawki Serbskeje rěčneje komisije. Rozhlad 29 (1979) 4, str. 121—128
• Völkel, M.: Hajenje a wuwiwanje rěče spěchować. Serbskej rěčnej komisiji při Maćicy Serbskej. Serbske Nowiny 26. 07. 1994, str. 1
• Žur, H.: Serbska rěčna komisija a jeje dźěławosć. Rozhlad 35 (1985) 1, str. 1-6

Ссылки

• [www.macica.sorben.com/dokumenty/hsreckom.htm История и информация]  (верхнелуж.)
• [www.macica.sorben.com/ Информация на сайте Матицы сербской]  (верхнелуж.)
• Anja Pohončowa, [www.domowina.de/mediathek/nasa-domowina?eID=dam_frontend_push&docID=515 Nowa zestawa rěčneju komisijow], Naša Domowina, № 1, 2009, стр. 5  (верхнелуж.)

Отрывок, характеризующий Верхнелужицкая языковая комиссия

Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.