Вершинин, Иван Иванович

Иван Иванович Вершинин
Дата рождения	1918(1918)
Место рождения	с. Калистратиха, Барнаульский уезд, Алтайская губерния, РСФСР ныне Алтайский край
Дата смерти	18 января 1944(1944-01-18)
Место смерти	д. Егорьевка, Тосненский район, Ленинградская область, РСФСР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Звание
Часть	лыжный батальон, 80-я стрелковая дивизия
Командовал	командир отделения разведки
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Иван Иванович Вершинин (1918 год, село Калистратиха Барнаульского уезда Алтайской губернии РСФСР (ныне Калманского района, Алтайского края, Россия) — 18 января 1944 года, деревня Егорьевка, Тосненского района, Ленинградской области, РСФСР, СССР (ныне деревни не существует, Россия)) — участник Великой Отечественной войны, командир отделения разведки лыжного батальона 80-й стрелковой дивизии 54-й армии Волховского фронта, сержант.

Биография

Родился в 1918 году в селе Калистратиха неподалёку от Барнаула.

Призван в РККА Октябрьским РВК Алтайского края 25 декабря 1939 года.

С 1941 года принимал участие в боях в ходе Великой Отечественной войны. 15 декабря 1941 года был ранен.

В январе 1944 года занимал должность командира отделения разведки в лыжном батальоне 80-й стрелковой дивизии, которая находилась на рубеже реки Тигода (восточный берег). В ходе Новгородско-Лужской операции дивизия наступала с 16 января 1944 года в направлении Любани. 17 января 1944 года с перекрёстка дорог западнее деревни Егорьевка по наступающим подразделениям вёлся сильный пулемётный и автоматный огонь. Сержант Вершинин бросился на огневую точку, заглушил её, уничтожил четырёх солдат противника, но сам был смертельно ранен.

Похоронен западнее деревни Егорьевка. Был представлен посмертно к ордену Отечественной войны 1 степени, награждён орденом Отечественной войны 2 степени.

Ссылки

• [www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=54713193 Донесение о безвозвратных потерях в ОБД «Мемориал»]

Отрывок, характеризующий Вершинин, Иван Иванович

– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.