Виленско-Радомская уния
Ви́ленско-Ра́домская у́ния — государственный союз Королевства Польского и Великого княжества Литовского, заключённый в 1401 году[1].
В условиях тяжелого поражения литовского войска в битве на Ворскле в 1399 году, а также усиления влияния Свидригайло, претендента на власть в Великом княжестве Литовском, Витовт, проводивший самостоятельную политику по отношению к Королевству Польскому, дал согласие на заключение нового союза между государствами. Акт, заложивший основы будущих отношений между государствами, был подписан двоюродным братом Витовта королём польским Ягайло в конце 1400 года около озера Круды между Гродно и Меречью (документ не сохранился)[1].
18 января 1401 года на съезде в Вильне Витовт подписал акт о своей присяге Ягайло, который, будучи верховным правителем Литвы, передавал Витовту право пожизненного владения государством и признавал его титул великого князя литовского. После смерти Витовта его владения должны были отойти Ягайло или его наследникам. В случае, если бы Ягайло умер, не оставив наследников, польская сторона обещала допустить участие литовского и русского боярства в выборе нового польского монарха. В тот же день присутствовавшие на съезде удельные князья, епископы и бояре подписали акт, в котором обещали не нарушать заключенного между Ягайло и Витовтом соглашения (к документу было привешено 40 печатей). 11 марта того же года на съезде в Радоме польские паны издали аналогичный акт (к нему привешено 49 печатей)[1].
Историки отмечают, что во время заключения унии произошла институализация литовской рады, которая по отношению к Польше впервые выступила как отдельный государственный орган[2].
Напишите отзыв о статье "Виленско-Радомская уния"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Пазднякоў В. Віленска-радамская унія // Вялікае Княства Літоўскае. Энцыклапедыя у 3 т. — Мн.: БелЭн, 2005. — Т. 1: Абаленскі — Кадэнцыя. — С. 410. — 684 с. — ISBN 985-11-0314-4.
- ↑ Prochaska A. Dzieje Witolda wielkiego księcia Litwy. – Krakow: Universitas, 2008. – 401 s. - S. 93-94.
Литература
- Halecki O. Dzieje unii jagiellońskiej. — T. 1. — Kraków, 1919. (польск.)
- Kutrzeba S., Semkowicz W. Akta Unji Polski z Litwa, 1385—1791. — Kraków, 1932. (польск.)
|
||||||
Отрывок, характеризующий Виленско-Радомская уния
– Ну, как же не дура! – крикнул князь, оттолкнув тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас же встал, прошелся, дотронулся руками до волос княжны и снова сел.Он придвинулся и продолжал толкование.
– Нельзя, княжна, нельзя, – сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, – математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится слюбится. – Он потрепал ее рукой по щеке. – Дурь из головы выскочит.
Она хотела выйти, он остановил ее жестом и достал с высокого стола новую неразрезанную книгу.
– Вот еще какой то Ключ таинства тебе твоя Элоиза посылает. Религиозная. А я ни в чью веру не вмешиваюсь… Просмотрел. Возьми. Ну, ступай, ступай!
Он потрепал ее по плечу и сам запер за нею дверь.
Княжна Марья возвратилась в свою комнату с грустным, испуганным выражением, которое редко покидало ее и делало ее некрасивое, болезненное лицо еще более некрасивым, села за свой письменный стол, уставленный миниатюрными портретами и заваленный тетрадями и книгами. Княжна была столь же беспорядочная, как отец ее порядочен. Она положила тетрадь геометрии и нетерпеливо распечатала письмо. Письмо было от ближайшего с детства друга княжны; друг этот была та самая Жюли Карагина, которая была на именинах у Ростовых:
Жюли писала:
«Chere et excellente amie, quelle chose terrible et effrayante que l'absence! J'ai beau me dire que la moitie de mon existence et de mon bonheur est en vous, que malgre la distance qui nous separe, nos coeurs sont unis par des liens indissolubles; le mien se revolte contre la destinee, et je ne puis, malgre les plaisirs et les distractions qui m'entourent, vaincre une certaine tristesse cachee que je ressens au fond du coeur depuis notre separation. Pourquoi ne sommes nous pas reunies, comme cet ete dans votre grand cabinet sur le canape bleu, le canape a confidences? Pourquoi ne puis je, comme il y a trois mois, puiser de nouvelles forces morales dans votre regard si doux, si calme et si penetrant, regard que j'aimais tant et que je crois voir devant moi, quand je vous ecris».
