Вилль, Георг Андреас

Георг Андреас Вилль
Georg Andreas Will
Род деятельности:	историк, философ, педагог
Дата рождения:	30 августа 1727(1727-08-30)
Место рождения:	Обермихельбах
Дата смерти:	18 сентября 1798(1798-09-18) (71 год)
Место смерти:	Альтдорф-Нюрнберг

Георг Андреас Вилль (нем. Georg Andreas Will; 30 августа 1727, Обермихельбах — 18 сентября 1798, Альтдорф-Нюрнберг) — немецкий историк, философ. писатель и педагог. Профессор (1755), доктор философии.

Биография

С 1744 года изучал теологию, философию, филологию и историю в Университете Альтдорфа. Затем обучался в университетах Галле и Лейпцига .

В 1748 году вернулся в Альтдорф и стал хабилитированным доктором философии . Работал преподавателем в университете Альтдорфа. С 1755 — профессор Альтдорфского университета, несколько раз избирался ректором и деканом.

Георг Андреас Вилль — один из выдающихся профессором университета Альтдорфа второй половины XVIII века.

Научная деятельность

Автор ряда работ, особенно по истории Нюрнберга и его окрестностей. Составил и опубликовал в Нюрнберге словарь диалектов — Idiotikon. Известен как историк церкви, который опубликовал в 1770 году работу по истории движения анабаптистов во Франконии под названием Beyträge zur Frankischen Kirchen-Historie in einer Geschichte der Wiedertäufer, welche um die Zeit der gesegneten Kirchenreinigung Frankenland und besonders die Stadt Nümberg beunruhigt haben (Нюрнберг, 1770). Авто книги написанной в духе старой лютеранской историографии, рассматривает движении анабаптистов как ложное учение. Описал интересные концессии, имевшие место во Франконии, где невинные люди были приняты за анабаптистов и казнены.

Оставил после себя библиотеку около 15000 томов в дар Нюрнбергу.

Переводы с немецкого языка книг Георга Андреаса Вилля в 1773 году осуществил и издал в Петербурге И. П. Хмельницкий, среди них

• «Величество и различие в царстве естества и нравов по уставу Зиждителя»
• «Краткая Энциклопедия, или Понятие о всех науках и художествах»,
• «Свет зримый в лицах».

Труды эти были напечатаны Российской Академией Наук и выдержали несколько изданий.

Избранные публикации

• Georg Andreas Will: Nürnbergisches Gelehrtenlexikon, Band 1. Nürnberg: Lorenz Schüpfel 1755
• Georg Andreas Will: Nürnbergisches Gelehrten-Lexicon. Band 2, 1756
• Georg Andreas Will: Nürnbergisches Gelehrten-Lexicon. Dritter Theil. Nürnberg und Altdorf 1757, S. 118-119 - im Netz
• Georg Andreas Will, Christian Conrad Nopitsch: Nürnbergisches Gelehrten-Lexicon oder Beschreibung aller Nürnbergischen Gelehrten beyderley Geschlechts nach ihren Leben Verdiensten und Schriften, zur Erweiterung der gelehrten Geschichtskunde und Verbesserung vieler darinnen vorgefallenen Fehler aus den besten Quellen in alphabetischer Ordnung. Johann Leonhard Sixt Lechner, Nürnberg, 1802, 5. T., erster Suppl. - im Netz
• Georg Andreas Wills, Kaiserlich Hofpfalzgrafens und ältesten Professors zu Altdorf, Geschichte und Beschreibung der Nürnbergischen Universität Altdorf. Altdorf: in Commission der akademischen Monath-Kußlerischen Buchhandlung, 1795 (In Fraktur)
• Georg Andreas Will: Geschichte und Beschreibung der Nürnbergischen Universität Altdorf. Neudruck der 2. Ausgabe Altdorf 1801, mit Nachtrag von Christian Conrad Nopitsch. Aalen: Scientia-Verlag, 1975, XVI, 432 S., ISBN 3-511-10095-X (In Fraktur)
• Georg Andreas Will's Nürnbergisches Gelehrten-Lexicon [...] in alphabetischer Ordnung / ergänzt und fortgesetzt von Christian Conrad Nopitsch. Unveränderter Nachdruck. Neustadt an der Aisch: Schmidt.

Ссылки

• [www.franken-wiki.de/index.php/Georg_Andreas_Will Georg Andreas Will]  (нем.)
• [gameo.org/index.php?title=Will,_Georg_Andreas_%281727-1798%29 Will, Georg Andreas (1727-1798)] (англ.)

Отрывок, характеризующий Вилль, Георг Андреас

– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.


Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?