Волкова, Мария (похоронена у Кремлёвской стены)
| Мария Волкова | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Мария Волкова (1894 — 29 сентября 1919 года) — слушательница Коммунистического университета имени Я. М. Свердлова. Похоронена на Красной площади в Москве.
Биография
Мария родилась в семье московского рабочего-обувщика. Окончила 4-классную приходскую школу. С 15 лет начала работать швеёй на Прохоровской мануфактуре (впоследствии комбинат «Трёхгорная мануфактура»), где стала участвовать в революционном движении. В 1917 году была избрана в фабком.
После победы Октября стала сотрудницей губернского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. Вступила в РКП(б). В конце 1918 года была послана на Восточный фронт. Шесть месяцев работала в особом отделе 1-го Московского губернского полка, дислоцировавшегося под Казанью.
В 1919 году вернулась в Москву. Была направлена учиться в Центральную школу советской и партийной работы (с июля — Коммунистический университет имени Я. М. Свердлова).
Скончалась в больнице 29 сентября 1919 года после ранения при взрыве в Леонтьевском переулке в здании Московского комитета РКП(б).
Похоронена у Кремлёвской стены.
Напишите отзыв о статье "Волкова, Мария (похоронена у Кремлёвской стены)"
Литература
- Абрамов А. У Кремлёвской стены. — М.: Политиздат, 1988. стр.110-111, ISBN 5-250-00071-1
Отрывок, характеризующий Волкова, Мария (похоронена у Кремлёвской стены)
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
