Воронин, Анатолий Данилович

Анатолий Данилович Воронин
Дата рождения:	1 января 1929(1929-01-01)
Дата смерти:	16 марта 1998(1998-03-16) (69 лет)
Научная сфера:	почвоведение
Место работы:	Факультет почвоведения МГУ
Учёная степень:	доктор биологических наук
Альма-матер:	МГУ
Известен как:	Декан факультета почвоведения МГУ
Награды и премии:	(1980)  (1987) (1991)

Анато́лий Дани́лович Воро́нин (1 января 1929 — 16 марта 1998) — советский и российский почвовед, доктор биологических наук (1981), профессор (1984), заведующий кафедрой физики и мелиорации почв (1977—1998) и декан факультета почвоведения МГУ (1989—1995). Являлся председателем комиссии по физике почв Всесоюзного общества почвоведов (1970—1990), вице-президентом Российского общества почвоведов (с 1992). Действительный член МАН ВШ (1993).

Научная деятельность

Закончив в 1955 году почвенное отделение биолого-почвенного факультета МГУ, Воронин участвовал в работе Сталинградской (Волгоградской) экспедиции по полезащитному лесоразведению. В 1960 году защитил диссертацию по составу и свойствам гранулометрических фракций почв светло-каштанового комплекса. В 1962 году Воронин был отправлен заведующим кафедрой физики почв Н. А. Качинским в Абердинский университет на стажировку по эрозионной тематике. Качинский долгое время пытался организовать на кафедре изучение физических основ эрозии, однако уже в Великобритании Воронин переключился на исследования в области термодинамики почвенной влаги.

С этого времени Воронин занимался вопросами энергетики и механизмов взаимодействия воды с почвенными минеральными частицами. Им была разработана обобщённая модель адсорбции паров воды почвой, показано значение удельной поверхности почв в её функционировании, впервые установлены закономерности, связывающие структуру твердой части почв с энергетическим состоянием почвенной влаги при различной влажности. С помощью секущих к кривой ОГХ Воронину удалось наиболее точно выразить гидрологические константы через потенциал почвенной влаги.

Его работы легли в основу нового направления в физике почв — структурно-функциональной гидрофизики.

Образовательная деятельность

Воронин читал на факультете почвоведения курс лекций по физике почв, а для студентов кафедры физики и мелиорации вёл спецкурсы «Энергетика и кинетика почвенной влаги», а также «Физико-химия поверхностных явлений в почвах». Подготовил 29 кандидатов и 5 докторов наук.

Почётные звания, премии, награды

• Орден Трудового Красного Знамени (1980)
• Премия им. М. В. Ломоносова II степени за цикл работ «Теоретические и прикладные аспекты структурно-функциональной гидрофизики почв» (1987)
• Заслуженный деятель науки Российской Федерации (1991)
• Премия им. В. Р. Вильямса за работы по физике почв (1993)
• Заслуженный профессор МГУ (1996)

Публикации

Автор более 170 научных работ, из них 5 монографий:

• Почвенно-биогеоценотические исследования в лесных биогеоценозах (1980, в соавторстве)
• Структурно-функциональная гидрофизика почв (1984)
• Массоперенос в дисперсных системах с участием водных плёнок (1988, в соавторстве)
• Поверхностные плёнки воды в дисперсных структурах (1988, в соавторстве)
• Почвообразование и антропогенез: структурно-функциональные аспекты (1991, в соавторстве)

Автор учебника «Основы физики почв» (1986).

Ссылки

• [soil.ss.msu.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=391&Itemid=192 Информация на сайте факультета]
• [print.biografija.ru/?id=19679 Информация на Биография.ру]

Отрывок, характеризующий Воронин, Анатолий Данилович

Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.