Восстание Осио Хэйхатиро
| Восстание Осио Хэйхатиро | |||
 Подавление восстания. Осака в огне. | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
победа сёгуната Токугава | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Восстание Осио Хэйхатиро (яп. 大塩平八郎の乱 О:сио Хэйхатиро: но ран) — восстание 1837 года в Осаке под предводительством японского самурайского чиновника Осио Хэйхатиро (англ.), направленное против политики администрации сёгуната Токугава во время голода Тэмпо.
История
Во время голода Тэмпо, который свирепствовал в Японии в 1833—1837 годах, в стране повысились цены на продукты и рис. Люди умирали даже в Осаке, которая считалась самым богатым японским городом. Осакский ёрики (конный самурай-полицейский) Осио Хэйхатиро, один из влиятельных учителей неоконфуцианства, неоднократно обращался к властям Осаки и сёгуната с планами спасения городского населения, однако его предложения отклонили. Одновременно осакский чиновник Атобэ Ёсисукэ игнорировал ситуацию в городе и вместо помощи голодающим скупал рис и отправлял его в Эдо для проведения церемонии провозглашения нового сёгуна, которая планировалась на следующий год. Кроме этого, богатые осакские купцы также отказывались раздавать рис беднякам.
В таких обстоятельствах Осио Хэйхатиро решил поднять восстание против сёгунской администрации Осаки и местного купечества. Он планировал забрать спрятанный ими рис и деньги и раздать их нуждающимся жителям города. Осио заблаговременно продал книги своей библиотеки, а на вырученные деньги нанял крестьян из окрестных сёл.
25 марта 1837 года Осио разослал по городу письмо, в котором критиковал политику сёгуната относительно голода. Подняв флаг с надписью «Спасаем народ!», он собрал более двадцати учеников-самураев в своей частной школе Сэнсиндо, подпалил собственную усадьбу и выступил к набережной, где находились дома богатых купцов. Благодаря грабежу кладовых с рисом и раздаче продуктов, силы восставших возросли до 300 человек. Однако в ходе уличных боёв с регулярной армией сёгуната они все разбежались. Правительственные войска использовали артиллерию, огонь которой вызвал пожар в Осаке. В результате сгорела пятая часть деревянного города. Через 40 дней полиция выследила предводителя восставших Осио Хэйхатиро, который совершил ритуальное самоубийство.
Восстание, возникшее в центре Осаки, шокировало тогдашнее японское общество. Лидером мятежа оказался чиновник и учитель неоконфуцианства, который принадлежал к классу, который традиционно считался лояльным к власти. Обеспокоенный этими событиями сёгунат начал ускоренными темпами социально-экономические реформы Тэмпо, а в регионах вспыхнули новые самурайские восстания, которые были отголоском осакского выступления.
Напишите отзыв о статье "Восстание Осио Хэйхатиро"
Ссылки
- Осио Хэйхатиро // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
Отрывок, характеризующий Восстание Осио Хэйхатиро
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
