Вьяр, Анна-Лора

Анна-Лора Вьяр
Личная информация
Гражданство	Франция Франция
Специализация	байдарка, спринт
Клуб	ASPTT Dijon
Дата рождения	7 июня 1981(1981-06-07) (42 года)
Место рождения	Аррас, Франция
Рост	172 см
Вес	61 кг
Награды и медали Олимпийские игры Бронза Пекин 2008 К-2 500 м Чемпионаты мира Бронза Загреб 2005 К-2 500 м Бронза Дуйсбург 2007 К-2 500 м Бронза Дартмут 2009 К-1 200 м Чемпионаты Европы Бронза Познань 2005 К-2 500 м Бронза Рачице 2006 К-1 200 м Средиземноморские игры Бронза Альмерия 2005 К-1 500 м

Анна-Лора Вьяр (фр. Anne-Laure Viard; 7 июня 1981, Аррас) — французская гребчиха-байдарочница, выступала за сборную Франции на всём протяжении 2000-х годов. Бронзовая призёрша летних Олимпийских игр в Пекине, обладательница бронзовых медалей чемпионатов Европы и мира, бронзовая призёрка Средиземноморских игр в Альмерии, победительница многих регат национального и международного значения.

Биография

Анна-Лора Вьяр родилась 7 июня 1981 года в городе Аррас департамента Нор — Па-де-Кале. Активно заниматься греблей на байдарках начала с раннего детства, проходила подготовку в Дижоне, состояла в местном одноимённом спортивном клубе.

Первого серьёзного успеха на взрослом международном уровне добилась в 2004 году, когда попала в основной состав французской национальной сборной и благодаря череде удачных выступлений удостоилась права защищать честь страны на летних Олимпийских играх в Афинах. Стартовала здесь в двойках вместе с напарницей Мари Делаттр на дистанции 500 метров, однако сумела дойти лишь до стадии полуфиналов, где финишировала четвёртой.

После афинской Олимпиады Вьяр осталась в основном составе гребной команды Франции и продолжила принимать участие в крупнейших международных регатах. Так, в 2005 году она побывала на чемпионате Европы в польской Познани, откуда привезла награду бронзового достоинства, выигранную в зачёте двухместных байдарок на полукилометровой дистанции. Кроме того, в этом сезоне в той же дисциплине добилась того же результата на чемпионате мира в хорватском Загребе и выступила на Средиземноморских играх в Альмерии, где стала бронзовой призёршей среди одиночек на пятистах метрах. Год спустя в одиночках на дистанции 200 метров взяла бронзу на европейском первенстве в Рачице. Ещё через год отправилась представлять страну на мировом первенстве в немецком Дуйсбурге и добавила в послужной список ещё одну бронзовую награду, полученную в двойках на пятистах метрах.

Будучи в числе лидеров французской национальной сборной, Анна-Лора Вьяр благополучно прошла квалификацию на Олимпийские игры 2008 года в Пекине — на сей раз они с Мари Делаттр добрались до финала в полукилометровой программе байдарок-двоек и заняли на финише третье место, завоевав тем самым бронзовые олимпийские медали (в финале их обошли только экипажи из Венгрии и Польши). Последний раз показала сколько-нибудь значимый результат на международной арене в сезоне 2009 года, когда получила бронзовую награду в двухсотметровой гонке одиночных байдарок на чемпионате мира в канадском Дартмуте. Вскоре по окончании этих соревнований приняла решение завершить карьеру профессиональной спортсменки, уступив место в сборной молодым французским гребчихам.

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/vi/anne-laure-viard-1.html Анна-Лора Вьяр] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
• [www.canoeresults.eu/medals?year=&name=viard Анна-Лора Вьяр] — медали на крупнейших международных соревнованиях
• [web.archive.org/web/20100105013709/www.canoeicf.com/site/canoeint/if/downloads/result/Pages%201-41%20from%20Medal%20Winners%20ICF%20updated%202007-2.pdf?MenuID=Results%2F1107%2F0%2CMedal_winners_since_1936%2F1510%2F0 Списки чемпионов и призёров по гребле на байдарках и каноэ (1936—2007)]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Вьяр, Анна-Лора

Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.


Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.