Гверино по прозвищу Горемыка

«Гверино по прозвищу Горемыка» (итал. Guerrino detto il Meschino) — рыцарский роман Андреа да Барберино, дебютное произведение писателя, написанное в 1473 году.

"Гверино" и каролингский цикл

Хотя Андреа обычно перелагал известные французские жесты, источник «Гверино» не обнаружен и, видимо, не существует. Андреа решился на полную сюжетную самостоятельность — к каролингскому циклу книга присоединена достаточно условно: герой является правнуком Гверино да Монграна (Гарен де Монглан во французской жесте), который в свою очередь приходится внуком Буово Антонскому (Бэв из Антона, он же Бевис из Хэмптона или Бова Королевич). Карл Великий упомянут на первых страницах, и больше ни он, ни его знаменитые рыцари в книге не появляются.

Сюжет

Дураццо, владение короля Милона, отбито его прежними владыками; Милон с женой заключены в темницу (и будут в ней томиться тридцать пять лет), а их двухмесячного сына Гверино спасает его кормилица. Но корабль, на котором они бегут, захвачен пиратами, кормилица погибает, а младенец продан в Константинополь и воспитывается под именем Горемыки в доме богатого купца. Кто он и кто его родители, он не знает.

Гверино зачислен в императорский штат и прислуживает за столом. Принцесса Элисена покоряет его сердце (но сама не обращает на него внимания). Гверино инкогнито отличается на турнире, куда съехались претенденты на руку принцессы. Неудачники идут на Константинополь войной, Александр, наследный принц и друг Гверино, взят в плен, Гверино его выручает и снимает осаду с Константинополя. Элисену готовы выдать за спасителя, но оскорбленный обвинением в трусости, брошенным ему Элисеной, он отказывается от принцессы.

Остальная и большая часть книги — роман странствий. Гверино, разыскивая свои истоки, проходит необъятные и экзотические пространства Востока: посещает Мекку, царство пресвитера Иоанна, Индию, Эфиопию, Египет, Ливию, Балканы. В Персии Гверино встречает избранницу своего сердца Антиниску, но ей придется целых десять лет ждать, покуда Горемыка не отыщет самого себя. В каждой из этих стран он из путешественника превращается в полководца, разбивает очередного неприятеля и вновь одиноким путником пускается в дорогу. Исчерпав таким образом Восток, он приходит на Запад, и здесь Гверино обретает родителей. Теперь ему осталось вернуться на Восток за терпеливо ждущей в Персии Антиниской и привезти её на землю отцов.

Популярность

«Гверино» превратился в исключительно популярную в Италии народную книгу и читался в низовой культурной среде еще в начале XX века.

Ссылки

• Андреев М. Л. Рыцарский роман в эпоху Возрождения. М., 1993, с. 62-64.

Отрывок, характеризующий Гверино по прозвищу Горемыка

– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.