Гебелома корневидная
 | ||||||||||||||
| Научная классификация | ||||||||||||||
|
||||||||||||||
| Латинское название | ||||||||||||||
| Hebeloma radicosum (Bull.) Ricken, 1911 |
Гебело́ма корневи́дная (лат. Hebeloma radicosum) — гриб рода Гебелома (Hebeloma) семейства Строфариевые (Strophariaceae)[1]. Ранее род относили к семействам Паутинниковые (Cortinariaceae) и Больбитиевые (Bolbitiaceae). Несъедобен из-за невысоких вкусовых качеств, иногда считается малоценным условно-съедобным грибом, годным к употреблению в ограниченном количестве в сочетании с другими грибами.
Научные синонимы[2]:
- Agaricus radicosus Bull., 1784 basionym
- Pholiota radicosa (Bull.) P. Kumm., 1871
- Dryophila radicosa (Bull.) Quél., 1886
- Myxocybe radicosa (Bull.) Fayod, 1889
- Roumeguerites radicosus (Bull.) Locq., 1979
Описание
Шляпка диаметром 5—15 см, полусферическая с завёрнутыми краями, затем плоско-выпуклая. Кожица от почти белого до глинисто-коричневого или светло-кирпичного цвета, блестящая, во влажную погоду обильно слизистая, в сухую почти глянцевая. Поверхность покрыта плотными коричневыми или красноватыми чешуйками, врастающими в шляпку.
Мякоть очень мясистая и плотная, всегда белая или слегка коричневатая. Вкус сладкий, позже горький, запах сильный, горького миндаля.
Ножка высотой 10—15 см и толщиной 2—3 см, бледно-серого или бледно-коричневого цвета, внизу характерной веретеновидно-утолщённой формы, имеет длинную корневидную часть, погружённую в субстрат. Наверху поверхность ножки зернистая, веретеновидная часть покрыта такими же чешуйками, как и шляпка или несёт змеевидный рисунок.
Пластинки свободные или выемчато-приросшие, частые, выпуклые. Вначале они бледные, позже становятся тёмно-охристыми или шоколадного цвета с белыми краями.
Остатки покрывал: кольцо плёнчатое, плотное, но рано отпадает, расположено вверху ножки под самыми пластинками, поверхность его покрыта чешуйчатыми кольцами; у молодых грибов иногда заметны обрывки на краях шляпки.
Споровый порошок табачно-коричневый или глинисто-коричневый, споры 9×5,5 мкм, миндалевидные, складчатые.
Экология и распространение
Образует микоризу с лиственными деревьями, особенно с дубом, встречается в лиственных лесах на хорошо дренированных известковых почвах, вдоль тропинок, часто развивается на старых пнях и древесных остатках, в мышиных норах. Распространён в северной умеренной зоне, встречается в отдельных местах. Плодоносит одиночно или небольшими группами.
Сезон июль — октябрь.
Сходные виды
По форме ножки и запаху гебелома корневидная легко отличается от других гебелом и чешуйчаток (Pholiota), которые можно обнаружить в сходных условиях.
Напишите отзыв о статье "Гебелома корневидная"
Литература
- Грибы: Справочник / Пер. с итал. Ф. Двин. — М.: «Астрель», «АСТ», 2001. — С. 158. — ISBN 5-17-009961-4.
- Грюнерт Г. Грибы / пер. с нем. — М.: «Астрель», «АСТ», 2001. — С. 130. — (Путеводитель по природе). — ISBN 5-17-006175-7.
- Лессо Т. Грибы, определитель / пер. с англ. Л. В. Гарибовой, С. Н. Лекомцевой. — М.: «Астрель», «АСТ», 2003. — С. 82. — ISBN 5-17-020333-0.
Примечания
Отрывок, характеризующий Гебелома корневидная
Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого то произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.
Известен так называемый софизм древних, состоящий в том, что Ахиллес никогда не догонит впереди идущую черепаху, несмотря на то, что Ахиллес идет в десять раз скорее черепахи: как только Ахиллес пройдет пространство, отделяющее его от черепахи, черепаха пройдет впереди его одну десятую этого пространства; Ахиллес пройдет эту десятую, черепаха пройдет одну сотую и т. д. до бесконечности. Задача эта представлялась древним неразрешимою. Бессмысленность решения (что Ахиллес никогда не догонит черепаху) вытекала из того только, что произвольно были допущены прерывные единицы движения, тогда как движение и Ахиллеса и черепахи совершалось непрерывно.
Принимая все более и более мелкие единицы движения, мы только приближаемся к решению вопроса, но никогда не достигаем его. Только допустив бесконечно малую величину и восходящую от нее прогрессию до одной десятой и взяв сумму этой геометрической прогрессии, мы достигаем решения вопроса. Новая отрасль математики, достигнув искусства обращаться с бесконечно малыми величинами, и в других более сложных вопросах движения дает теперь ответы на вопросы, казавшиеся неразрешимыми.
Эта новая, неизвестная древним, отрасль математики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно малые величины, то есть такие, при которых восстановляется главное условие движения (абсолютная непрерывность), тем самым исправляет ту неизбежную ошибку, которую ум человеческий не может не делать, рассматривая вместо непрерывного движения отдельные единицы движения.
В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
