Гериберт (архиепископ Кёльна)

Гериберт (нем. Heribert; около 970, Вормс — 16 марта 1021, Кёльн) — архиепископ Кёльна с 999 года по 1021 год.

Биография

На основании употребления общих имен и расположения владений предполагается, что семья Гериберта была связана с родом Конрадинов. Владения отца Гериберта, Гуго, находились преимущественно в окрестностях Вормса и Айнрихгау. Сводным братом Гериберта со стороны матери был епископ Вюрцбурга Генрих I. Другой брат — граф Гецеман Вернгау был отцом двух епископов Айхштетта — Герберта (1022—1042) и Гецемана (1042).

Начальное образование Гериберт получил в монастырской школе Вормса (в это же время здесь учился Бруно Каринтийский, будущий папа Григорий V). Гериберт продолжил обучение в аббатстве Гроце. После окончания школы стал старшим пастором собора в Вормсе.

Епископ Вормса и канцлер Германии Хильдебольд ввёл Гериберта в императорский двор. Император Оттон III в 994 году назначил Гериберта канцлером Италии. Впервые эта должность досталась немцу. В 995 году Гериберт был рукоположён в священники. В 998 году, после смерти Хильдебольда, Гериберт был назначен канцлером Германии. Таким образом впервые было объединено управление канцеляриями и Германии, и Италии. Гериберт стал одним из основных участников программы обновления Римской империи (лат. Renovatio imperii Romanorum).

В 999 году, находившийся на тот момент во втором итальянском походе императора, Гериберт был избран соборным капитулом главой Кёльнской архиепархии вместо скончавшегося Эвергера. Выбор был утвержден как императором, так и папой 9 июля 999 года. Будучи архиепископом Кёльна, Гериберт сохранил и оба поста в канцелярии империи. Рукоположён на Рождество 999 года в Кёльнском соборе, перед этим пришёл в Кёльн «смиренно и босиком». В 1000 году в присутствии нового архиепископа Кельна в Аахене Оттон III вскрыл могилу Карла Великого, чтобы почтить его память.

Гериберт был при Оттоне III, когда тот умер в январе 1002 года в замке Патерно. Он возглавил траурный кортеж, перевозивший тело Оттона III в Аахен, где тот завещал похоронить себя. Знаки высшей императорской власти находились при Гериберте, лишь «священное копьё» он отправил пфальцграфу Эццо. Траурный кортеж задержал в своих владениях Генрих IV Баварский. Гериберт освободился из плена, оставив заложником своего брата, Генриха, епископа вюрцбургского, и пообещав вернуть «священное копьё». На выборах короля 1002 года Гериберт поддерживал кандидатуру Герцога Германа II Швабского из рода Конрадинов. Позднее Гериберт всегда был противником Генриха II и неоднократно поддерживал семью Конрадинов. Так в 1003 году на синоде в Диденхофене он пошёл против желания императора и препятствовал признанию недействительным по каноническому праву брака между Конрадом Каринтийским и Матильдой Швабской. Также Гериберт был против похода императора на Отто фон Хаммерштайна.

После избрания Генриха II Гериберт сложил канцлерские полномочия. Основал аббатство Дойтц (решение о создании этой обители было принято ещё Оттоном III). Отношения Гериберта и Генриха II друг к другу характеризовались современниками как прохладные, тем не менее, в 1004 году архиепископ кёльнский сопровождал императора в его первом итальянском походе. В 1007 году Гериберт содействовал основанию Генрихом епископства Бамберг.

Гериберт умер 16 марта 1021 года в Кёльне. Похоронен в аббатстве Дойтц.

Почитание

Через некоторое время после смерти Гериберта его могила в аббатстве Дойтц сделалась объектом почитания, поначалу имевшего локальный характер, но уже между 1046 и 1060 годами нашедшее отражение в литературе. Автор агиографических произведений Vita sancti Heriberti и Miracula sancti Heriberti Лантбертс Дойтц (Lantberts Deutz) собрал обширную коллекцию сообщений о чудесах, совершённых Герибертом при жизни и случившихся после его смерти, а также создал литургические тексты и духовные песни, посвящённые кёльнскому архиепископу.

Формальная канонизация Гериберта папой римским никогда не была осуществлена. Недатированный документ о канонизации Гериберта папой «Грегориусом» — подложный и относится исследователями к середине XII века. Его появление связывается с активизацией почитания Гериберта в Дойтце в первых десятилетиях XII века, прежде всего при аббате Руперте фон Дойтце (1120—1129). Руперт написал также Vita sancti Heriberti, частично базируясь на произведении Лантбертса.

Литература

• Heribert Müller: Heribert, Kanzler Ottos III. und Erzbischof von Köln, Köln 1977.
• Heribert Müller: Heribert von Köln (um 970—1021), Rheinische Lebensbilder 8 (1980) S. 7—20. siehe auch Zugang zum Volltext
• Heribert Müller: Heribert, Kanzler Ottos III. und Erzbischof von Köln, Rheinische Vierteljahrsblätter 60 (1996) S. 16—64.

Отрывок, характеризующий Гериберт (архиепископ Кёльна)

На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.