Герман, Юдит
Поделись знанием:
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
| Юдит Герман | |
| Judith Hermann | |
| blank300.png|1px]] [[file:blank300.png | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: |
|
| Род деятельности: |
писательница |
| Дебют: |
сборник рассказов «Летний домик, позже» (1998) |
| Премии: |
|
Ю́дит Ге́рман (нем. Judith Hermann; род. 1970, Западный Берлин) — немецкая писательница.
Содержание
Биография
Родилась и выросла в Западном Берлине. В середине 1990-х годов переехала в Восточный Берлин. Занималась журналистикой. В 1997 году получила от Берлинской академии искусств стипендию Альфреда Дёблина.
В 1998 году выпустила сборник рассказов «Летний домик, позже» (нем. Sommerhaus, später), принёсший Герман широкую известность, разошедшийся более чем в 100 тысячах экземпляров и отмеченный рядом престижных немецких литературных наград, в том числе Бременской премией, премией Хуго Балля и премией Клейста. В 2003 году вышла вторая книга рассказов Герман — «Одни привидения» (нем. Nichts als Gespenster); в 2009 году — третья, «Алиса» (нем. Alice).
Произведения Юдит Герман переводились на английский, белорусский, греческий, датский, исландский, испанский, итальянский, латышский, нидерландский, норвежский, польский, русский, сербский, словенский, турецкий, украинский, французский, чешский, шведский и японский языки. Ряд произведений экранизирован.
Библиография
- Hermann, Judith. Sommerhaus, später: Erzählungen. — S. Fischer, 1998. — ISBN 3-596-14770-0.</span>
- Hermann, Judith. Nichts als Gespenster: Erzählungen. — S. Fischer, 2003. — ISBN 3-596-15798-6.</span>
- Hermann, Judith. Alice: Erzählungen. — S. Fischer, 2009. — ISBN 978-3-10-033182-3.</span>
На русском языке
- Герман, Юдит. [kreschatik.nm.ru/9/22.htm Красные кораллы: Рассказ] / пер. с нем. и предисл. А. М. Мильштейна // Kreschatik. — 2000. — Вып. 9.</span>
- Герман, Юдит. [sp-issues.narod.ru/5/hermann.htm Конец чего-то] ; По эту сторону Одера : рассказы / пер. с нем. А. М. Мильштейна // ©оюз Писателей. — 2003. — № 5 (1).</span>
- Герман, Юдит. [sp-issues.narod.ru/7/hermann.htm Любовь к Ари Оскарсону] : рассказ / пер. с нем. А. М. Мильштейна // ©оюз Писателей. — 2006. — № 7 (1).</span>
- Герман, Юдит. Летний домик, позже : рассказы / пер. с нем. А. М. Мильштейна. — М. : ОГИ, 2009. — 240 с. — ISBN 978-5-94282-538-6.</span>
Напишите отзыв о статье "Герман, Юдит"
Ссылки
- [www.imdb.com/name/nm1676206 Judith Hermann]. Internet Movie Database. Проверено 10 мая 2012. [www.webcitation.org/67eZjc2vS Архивировано из первоисточника 14 мая 2012].
- [www.perlentaucher.de/autoren/11771/Judith_Hermann.html Judith Hermann]. — Краткая библиография в культурологическом интернет-журнале Perlentaucher[de]. Проверено 8 марта 2012. [www.webcitation.org/67eZlSp3H Архивировано из первоисточника 14 мая 2012].
- [www.chaskor.ru/p.php?id=6362 Интервью с Юдит Герман]. Частный Корреспондент (июнь 2009). Проверено 8 марта 2012. [www.webcitation.org/67eZmguX0 Архивировано из первоисточника 14 мая 2012].
- [magazines.russ.ru/authors/g/german Юдит Герман]. Журнальный зал. Проверено 10 мая 2012.
|
Это заготовка статьи о писателе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
 |
В другом языковом разделе есть более полная статья Judith Hermann (нем.) Вы можете помочь проекту, расширив текущую статью с помощью перевода.
|
Отрывок, характеризующий Герман, Юдит
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
