Гиле, Даниэль

Даниэ́ль Гиле́ (фр. Daniel Guilet, собственно Даниил Гилевич, фр. Daniel Guilevitch; 10 января 1899, Ростов-на-Дону — 14 октября 1990, Нью-Йорк) — французско-американский скрипач российского происхождения.

Семья Гилевичей уехала в Париж, когда Даниилу не исполнилось ещё и года. В Парижской консерватории он учился у Джордже Энеску и Гийома Реми. Начиная с 1920-х гг. концертировал как солист, в том числе в ансамбле с Морисом Равелем. Выступал в различных камерных составах, в том числе в струнном квартете Марселя Шайи, однако наибольшую известность получил как вторая скрипка Квартета Кальве: с приходом Гилевича (1929) состав под руководством Жозефа Кальве занял ведущее положение во французском квартетном исполнительстве. В 1940 г. квартет был распущен, а в 1941 г. Гиле эмигрировал в США, где основал собственный Квартет Гиле. Одновременно в 1942 г. он поступил в Симфонический оркестр NBC, а в 1951 г. стал его концертмейстером, сохранив этот пост и после преобразования оркестра в «Symphony of the Air» в 1954 г. Однако высшим достижением Гиле в его американский период стало создание в 1955 гг. Beaux Arts Trio, в составе которого он играл до 1969 г., — этот коллектив считался одним из наиболее ярких инструментальных ансамблей США.

Ссылки

• [query.nytimes.com/gst/fullpage.html?res=9C0CE3DC1530F934A25753C1A966958260 Некролог в Нью-Йорк таймс]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Гиле, Даниэль

Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.


Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.