Гиршгорн, Шмуэль
| Гиршгорн Шмуэль | |
| польск. Samuel Hirszhorn | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Гиршгорн Шмуэль ( польск. Samuel Hirszhorn ; 1876, Слоним - 1942, Варшава ) - польско-еврейский писатель, журналист, фольклорист. Депутат польского Сейма (1919-1922).
Биография
Окончил Польскую коммерческую школу в Варшаве. Сотрудничал во многих еврейских периодических изданиях на польском яз. и на идише, включая «Глос жидовски» (1906-1907), «Мория», «Ерсте тагблат» и «Момент». В 1916 он участвовал в создании Народной партии в Польше и как один из её членов был избран в Варшавский муниципалитет ( до 1927 был членом городского совета), в 1919 – депутат польского Сейма. С раннего возраста он писал стихи по-польски и переводил на польский язык многие русские и французские стихи. Также переводил произведения еврейской литературы ( на иврите или идише ) на польский язык. Во время Второй мировой войны оказался в Варшавском гетто. Покончил жизнь самоубийством, когда немцы начали ликвидацию гетто.
Напишите отзыв о статье "Гиршгорн, Шмуэль"
Примечания
Ссылки
- [rujen.ru/index.php/%D0%93%D0%98%D0%A0%D0%A8%D0%93%D0%9E%D0%A0%D0%9D_%D0%A8%D0%BC%D1%83%D1%8D%D0%BB%D1%8C ГИРШГОРН Шмуэль] — статья из Российской еврейской энциклопедии
Отрывок, характеризующий Гиршгорн, Шмуэль
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
