Брауде, Маркус
| Маркус Брауде | |
| מרדכי זאב ברוידא | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
Маркус Брауде (польск. Markus Braude, 1869 г., Брест, Российская империя — 1949 г., Израиль) — раввин, польский общественный и политический деятель, депутат I Сената Польской Республики, один из основателей Института иудейских исследований, член Центрального комитета польской сионистской организации и Центрального комитета Еврейского народного совета.
Биография
В 1900 году Маркус Брауде закончил в Берлине обучение по философии и раввинским исследованиям. В 1909 году был назначен раввином в Станиславе. В этом же году он переехал в Лодзь, где служил раввином до 1939 года.
Был активным деятелем сионистского движения в Польше.
С 1922 по 1928 год Маркус Брауде был депутатом I Сената Польской Республики.
В 1940 году переехал в Палестину, где скончался в 1949 году.
Источник
- Szymon Rudnicki: Żydzi w parlamencie II Rzeczypospolitej. Warszawa: Wydawnictwo Sejmowe, 2004, s. 411—419. ISBN 83-70596-39-8.
Напишите отзыв о статье "Брауде, Маркус"
Отрывок, характеризующий Брауде, Маркус
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
