Гоян, Георг Иосифович

Гоян Георг Иосифович
Գևորգ Հովսեփի Գոյան
Род деятельности:	театровед
Дата рождения:	10 (23) ноября 1901(1901-11-23)
Место рождения:	Тифлис, Российская империя
Гражданство:	СССР СССР
Подданство:	Российская империя Российская империя
Дата смерти:	22 февраля 1982(1982-02-22) (80 лет)
Место смерти:	Москва, СССР
Награды и премии:

Георг Иосифович Гоян (настоящая фамилия Тер-Никогосян, 1901—1982) — советский театровед, доктор искусствоведения (1949), профессор (1949), заслуженный деятель искусств Армянской ССР (1961).

Биография

Родился 10 ноября (23 ноября по новому стилю) 1901 года в Тифлисе в семье врача.

В 1921 году Георг переехал в Баку, где занялся журналистикой, затем стал корреспондентом газеты «Правда» и перебрался в Москву. В Москве заинтересовался театром и для получения образования Гоян учился на театроведческом факультете Учебно-театрального комбината, который он окончил в 1935 году. В этом же году комбинат был реорганизован в Государственный институт театрального искусства имени А. В. Луначарского (ГИТИС), с ним была связана вся дальнейшая жизнь Г. И. Гояна.

В 1936 году Георг Иосифович начал преподавать в ГИТИСе на кафедре истории русского театра. Одновременно в 1938 году он окончил Институт красной профессуры литературы, искусства и языка и в 1939—1941 годах работал главным редактором в издательстве «Искусство». В годы Великой Отечественной войны вел организационную работу в качестве заместителя председателя Всероссийского театрального общества. В 1942 году по инициативе и под руководством Гояна при обществе был создан кабинет национальных театров народов СССР. В эти же годы Гоян принимал участие в организации VI Всесоюзной шекспировской конференции и фестиваля в Ереване, а затем — в создании Ереванского театрального института, в котором потом преподавал до 1949 года. В 1945 году он возглавил группу истории театра народов СССР в только что созданном Институте истории искусств Академии наук СССР.

Внешние изображения
	[ru.hayazg.info/images/a/aa/2000_%D0%BB%D0%B5%D1%82_%D0%B0%D1%80%D0%BC%D1%8F%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE_%D1%82%D0%B5%D0%B0%D1%82%D1%80%D0%B0.jpg Труд «2000 лет армянского театра»]

В 1949 году Г. И. Гоян защитил диссертацию на соискание ученой степени доктора искусствоведческих наук на тему «Эллинистический и средневековый театр Армении по памятникам материальной культуры и древним текстам». В 1952 году эта работа была издана в двух томах под названием «2000 лет армянского театра». После защиты диссертации Гоян ушел из Института истории искусств и в качестве профессора находился на преподавательской работе в ГИТИСе. В 1958 году он основал и возглавил единственную в стране кафедру театра народов СССР в ГИТИСе.

Кроме научной, занимался общественной деятельностью — работал во Всероссийском театральном обществе, в 1973 году был избран председателем Совета по национальным театрам при ВТО.

Умер 22 февраля 1982 года в Москве. Похоронен на Введенском кладбище. В ГА РФ имеются материалы, относящиеся к Г. И. Гояну.

Ссылки

• [ru.hayazg.info/%D0%93%D0%BE%D1%8F%D0%BD_%D0%93%D0%B5%D0%BE%D1%80%D0%B3_%D0%98%D0%BE%D1%81%D0%B8%D1%84%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87 Биография на сайте фонда «Хайазг»]
• [www.noev-kovcheg.ru/mag/2012-01/3017.html Исследователь национальных театров]

Отрывок, характеризующий Гоян, Георг Иосифович

Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».


Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.