Грехи в католицизме

Грех в католицизме определяется как «слово, действие или желание, противные вечному Закону». Грех понимается как недостаток любви к Богу и ближнему, оскорбление Бога, мятеж против Бога.

Первородный грех

В католицизме, как и в христианстве в целом, считается, что все люди подвержены грехам после грехопадения Адама и Евы. Однако, первородный грех понимается как повреждение человеческой природы, но не её полная испорченность. В католицизме первородный грех не несёт характера личной вины потомков Адама и Евы, а лишь подразумевает склонность всех людей ко злу (называемую «похотью»), всеобщую подверженность страданию и смерти.

Тяжёлые и обыденные грехи

Традиционное католическое учение различает грехи смертные (тяжёлые) и обыденные (повседневные или простительные). Смертный грех разрушает любовь в сердце человека и отвращает человека от Бога. Обыденный грех ослабляет любовь, но не разрывает союза с Богом. Однако обыденные грехи, совершённые без раскаяния, постепенно толкают к совершению тяжёлого греха. Смертный грех влечёт за собой отлучение от Бога и вечные страдания в аду, если не искупается раскаянием и прощением. В то время как обыденные грехи, согласно католическому учению, могут привести к временному наказанию в чистилище.

Для того чтобы грех считался смертным, необходимо одновременное соответствие трём условиям: грех должен касаться серьёзной материи (быть объективно тяжёлым), он должен совершаться с полным осознанием и с полным согласием. Серьёзность материи определяется десятью заповедями. Полное осознавание предполагает знание греховного характера действий. Невольное неведение греховности действий может ослабить вину или освободить от неё. Полное согласие означает свободу личного выбора. Чувственные импульсы, давление извне или патологическое расстройство могут уменьшить свободу выбора. Грех считается обыденным, если он не касается серьёзной материи или если касается серьёзной материи, но совершается не совсем сознательно или без полного согласия.

Источником прощения всех грехов считается жертва Иисуса Христа. Католическая церковь предписывает католикам для получения прощения исповедываться в тяжёлых грехах по крайней мере один раз в год (в пасхальный период, начинающийся с Пепельной среды и заканчивающийся в торжество Троицы). Исповедание обыденных грехов, в отличие от тяжёлых, не является обязательным, но рекомендуется исповедывать их регулярно.

Семь главных пороков

В католичестве (как и в православии) существует представление о главных грехах или пороках, которые порождают множество других грехов. Число таких грехов в католической традиции сложилось семь: гордыня, алчность, зависть, гнев, похоть, чревоугодие, уныние. По традиции их часто называют семью смертными грехами, хотя в официальных документах, в частности, в Катехизисе католической церкви они называются главными грехами, а теологическое понятие смертного греха отлично от них.

Социальные грехи

Согласно католическому вероучению в человеческом обществе грехи создают социальные ситуации или «греховные структуры», которые толкают людей совершать зло. Их называют социальными грехами.

В марте 2008 года епископ Джанфранко Джиротти (Gianfranco Girotti) в интервью официальной газете Ватикана «L'Osservatore Romano» по аналогии с семью главными пороками личности перечислил семь социальных грехов современного мира, наносящих вред всему человечеству: загрязнение окружающей среды, усугубление социальной несправедливости, укрепление социального неравенства, чрезмерное обогащение некоторых членов общества и обнищание других, опыты в области генной инженерии, эксперименты над личностью и распространение наркотиков. Хотя число социальных грехов не ограничено приведённым рядом примеров, однако итальянская газета «La Reppublica» в комментарии к интервью епископа Джиротти назвала этот перечень «списком семи новых смертных грехов». В результате многие СМИ ошибочно сообщили, что Ватикан расширил список семи смертных грехов, добавив к традиционному перечню главных пороков новые, в то время как на самом деле это была лишь журналистская метафора «La Reppublica».

Ссылки

• [www.agnuz.info/tl_files/library/books/catechism/0311.htm#s8 Статья о грехе в Катехизисе]

Отрывок, характеризующий Грехи в католицизме

Он беспрестанно больно оскорблял княжну Марью, но дочь даже не делала усилий над собой, чтобы прощать его. Разве мог он быть виноват перед нею, и разве мог отец ее, который, она всё таки знала это, любил ее, быть несправедливым? Да и что такое справедливость? Княжна никогда не думала об этом гордом слове: «справедливость». Все сложные законы человечества сосредоточивались для нее в одном простом и ясном законе – в законе любви и самоотвержения, преподанном нам Тем, Который с любовью страдал за человечество, когда сам он – Бог. Что ей было за дело до справедливости или несправедливости других людей? Ей надо было самой страдать и любить, и это она делала.
Зимой в Лысые Горы приезжал князь Андрей, был весел, кроток и нежен, каким его давно не видала княжна Марья. Она предчувствовала, что с ним что то случилось, но он не сказал ничего княжне Марье о своей любви. Перед отъездом князь Андрей долго беседовал о чем то с отцом и княжна Марья заметила, что перед отъездом оба были недовольны друг другом.
Вскоре после отъезда князя Андрея, княжна Марья писала из Лысых Гор в Петербург своему другу Жюли Карагиной, которую княжна Марья мечтала, как мечтают всегда девушки, выдать за своего брата, и которая в это время была в трауре по случаю смерти своего брата, убитого в Турции.
«Горести, видно, общий удел наш, милый и нежный друг Julieie».
«Ваша потеря так ужасна, что я иначе не могу себе объяснить ее, как особенную милость Бога, Который хочет испытать – любя вас – вас и вашу превосходную мать. Ах, мой друг, религия, и только одна религия, может нас, уже не говорю утешить, но избавить от отчаяния; одна религия может объяснить нам то, чего без ее помощи не может понять человек: для чего, зачем существа добрые, возвышенные, умеющие находить счастие в жизни, никому не только не вредящие, но необходимые для счастия других – призываются к Богу, а остаются жить злые, бесполезные, вредные, или такие, которые в тягость себе и другим. Первая смерть, которую я видела и которую никогда не забуду – смерть моей милой невестки, произвела на меня такое впечатление. Точно так же как вы спрашиваете судьбу, для чего было умирать вашему прекрасному брату, точно так же спрашивала я, для чего было умирать этому ангелу Лизе, которая не только не сделала какого нибудь зла человеку, но никогда кроме добрых мыслей не имела в своей душе. И что ж, мой друг, вот прошло с тех пор пять лет, и я, с своим ничтожным умом, уже начинаю ясно понимать, для чего ей нужно было умереть, и каким образом эта смерть была только выражением бесконечной благости Творца, все действия Которого, хотя мы их большею частью не понимаем, суть только проявления Его бесконечной любви к Своему творению. Может быть, я часто думаю, она была слишком ангельски невинна для того, чтобы иметь силу перенести все обязанности матери. Она была безупречна, как молодая жена; может быть, она не могла бы быть такою матерью. Теперь, мало того, что она оставила нам, и в особенности князю Андрею, самое чистое сожаление и воспоминание, она там вероятно получит то место, которого я не смею надеяться для себя. Но, не говоря уже о ней одной, эта ранняя и страшная смерть имела самое благотворное влияние, несмотря на всю печаль, на меня и на брата. Тогда, в минуту потери, эти мысли не могли притти мне; тогда я с ужасом отогнала бы их, но теперь это так ясно и несомненно. Пишу всё это вам, мой друг, только для того, чтобы убедить вас в евангельской истине, сделавшейся для меня жизненным правилом: ни один волос с головы не упадет без Его воли. А воля Его руководствуется только одною беспредельною любовью к нам, и потому всё, что ни случается с нами, всё для нашего блага. Вы спрашиваете, проведем ли мы следующую зиму в Москве? Несмотря на всё желание вас видеть, не думаю и не желаю этого. И вы удивитесь, что причиною тому Буонапарте. И вот почему: здоровье отца моего заметно слабеет: он не может переносить противоречий и делается раздражителен. Раздражительность эта, как вы знаете, обращена преимущественно на политические дела. Он не может перенести мысли о том, что Буонапарте ведет дело как с равными, со всеми государями Европы и в особенности с нашим, внуком Великой Екатерины! Как вы знаете, я совершенно равнодушна к политическим делам, но из слов моего отца и разговоров его с Михаилом Ивановичем, я знаю всё, что делается в мире, и в особенности все почести, воздаваемые Буонапарте, которого, как кажется, еще только в Лысых Горах на всем земном шаре не признают ни великим человеком, ни еще менее французским императором. И мой отец не может переносить этого. Мне кажется, что мой отец, преимущественно вследствие своего взгляда на политические дела и предвидя столкновения, которые у него будут, вследствие его манеры, не стесняясь ни с кем, высказывать свои мнения, неохотно говорит о поездке в Москву. Всё, что он выиграет от лечения, он потеряет вследствие споров о Буонапарте, которые неминуемы. Во всяком случае это решится очень скоро. Семейная жизнь наша идет по старому, за исключением присутствия брата Андрея. Он, как я уже писала вам, очень изменился последнее время. После его горя, он теперь только, в нынешнем году, совершенно нравственно ожил. Он стал таким, каким я его знала ребенком: добрым, нежным, с тем золотым сердцем, которому я не знаю равного. Он понял, как мне кажется, что жизнь для него не кончена. Но вместе с этой нравственной переменой, он физически очень ослабел. Он стал худее чем прежде, нервнее. Я боюсь за него и рада, что он предпринял эту поездку за границу, которую доктора уже давно предписывали ему. Я надеюсь, что это поправит его. Вы мне пишете, что в Петербурге о нем говорят, как об одном из самых деятельных, образованных и умных молодых людей. Простите за самолюбие родства – я никогда в этом не сомневалась. Нельзя счесть добро, которое он здесь сделал всем, начиная с своих мужиков и до дворян. Приехав в Петербург, он взял только то, что ему следовало. Удивляюсь, каким образом вообще доходят слухи из Петербурга в Москву и особенно такие неверные, как тот, о котором вы мне пишете, – слух о мнимой женитьбе брата на маленькой Ростовой. Я не думаю, чтобы Андрей когда нибудь женился на ком бы то ни было и в особенности на ней. И вот почему: во первых я знаю, что хотя он и редко говорит о покойной жене, но печаль этой потери слишком глубоко вкоренилась в его сердце, чтобы когда нибудь он решился дать ей преемницу и мачеху нашему маленькому ангелу. Во вторых потому, что, сколько я знаю, эта девушка не из того разряда женщин, которые могут нравиться князю Андрею. Не думаю, чтобы князь Андрей выбрал ее своею женою, и откровенно скажу: я не желаю этого. Но я заболталась, кончаю свой второй листок. Прощайте, мой милый друг; да сохранит вас Бог под Своим святым и могучим покровом. Моя милая подруга, mademoiselle Bourienne, целует вас.