Григорий Болгарин
| Митрополит Григорий | ||
| ||
|---|---|---|
| 1458 — 1473 | ||
| Церковь: | Константинопольский патриархат | |
| Община: | Киевская митрополия | |
| Предшественник: | Митрополит Иона (как Митрополит Киевский и всея Руси) | |
| Преемник: | Митрополит Мисаил | |
| Смерть: | 1474 Новгород-Волынский | |
Митрополит Григорий Болгарин (?, Болгария — начало 1474, Новгород-Волынский) — митрополит Киевский, Галицкий и всея Руси (1458—1473).
Биография
По происхождению болгарин. Григорий был протодиаконом, то есть правой рукой и ближайшим, в случае чего, заместителем митрополита Исидора, когда тот отправлялся в Москву в 1435 году[1]. В 1444 году переехал в Рим, где проживал до 1452 года. Потом прибыл в Константинополь и был назначен игуменом монастыря в честь святого Димитрия.
После Флорентийской унии, созванный по этому поводу в 1441 году в Москве Собор епископов Восточной Руси (Великого княжества Московского), осудил митрополита Исидора как еретика и отступника и отверг Унию. В 1448 году Собор московских епископов, по «повелению государя» и без согласования с Константинопольским патриархом-униатом (Константинопольские патриарх и император находились в Унии до взятия турками Константинополя, до 29 мая 1453 года), с титулом «Митрополит Киевский и всея Руси» поставили епископа Рязанского и Муромского Иону.[2] Это событие считается началом самостоятельности Московской митрополии.
В 1458 году польский король Казимир IV под давлением Римского папы Калликста III отнял русские епархии, находившееся в Литве, у проживавшего в Москве митрополита Киевского и всея Руси Ионы ,а низложенный и изгнанный из Константинополя бывший патриарх-униат Григорий III (Мамма) в 1458 году, нарушая церковные каноны, посвятил в митрополита "Киевского, Литовского и всей нижней России" Григория. Этот титул главы Киевской митрополии носили вплоть до присоединения Киевской митрополии к московскому патриархату в 1686 году (с перерывом 1596—1620).
В связи с этим митрополит Иона в конце 1459 года созвал в Москве Собор русских епископов, который подтвердил, что "совершилось разделение Божиих Церквей Московской и Киевской, и от этого разделения произошла великая пагуба для Православия", и решили быть "неотступными от Святой Церкви Московской".
Однако надежды папы Римского Каллиста III, добившегося антиканонического разделения Русской Митрополии, навязать признание Флорентийской унии православному населению Киевской Митрополии не оправдались.[3]
Против разделения активно выступили Великий князь Московский и митрополит. Они присылали к епископам посланцев с просьбами и угрозами, но ничего не добились. В связи с этим митрополит Иона в конце 1459 созвал в Москве Собор московских епископов, который подтвердил, что «совершилось разделение Божиих Церквей Московской и Киевской, и от этого разделения произошла великая пагуба для Православия». Участники Собора решили быть «неотступным от Святой Церкви Московской»[4].
Митрополит Иона, умерший в 1461 году, был последним митрополитом в Москве, имевший титул «Киевского и всея Руси». Его преемники на кафедре уже именовались «Московский и всея Руси». Новый митрополит Феодосий был поставлен без разрешения и благословения Константинопольского патриарха.
После того как Флорентийская уния фактически перестала действовать, Митрополит Григорий II вышел из унии и был принят православным Константинопольским патриархом Дионисием I (1470).
Митрополит Киевский Григорий II скончался в начале 1474 года в Новгороде-Волынском (возможно — в Новогрудке).
Напишите отзыв о статье "Григорий Болгарин"
Примечания
- ↑ [lib.eparhia-saratov.ru/books/10k/kartashev/russianchurch1/105.html Митрополит Григорий Болгарин (1458—1473 гг.) — Состояние церковных дел при отдельных митрополитах — Юго-западная митрополия от разделения Русской Церкви в 1458 году до Брестск …]
- ↑ [dlib.rsl.ru/viewer/01004495596#?page=492 Голубинский Е. Е. История русской церкви : Том 2. От нашествия монголов до митрополита Макария включительно / 1-я половина тома : период второй, Московский Университетская типография, 1900 стр. 484]
- ↑ [dlib.rsl.ru/viewer/01004495596#?page=512 Голубинский Е. Е. История русской церкви : Том 2. От нашествия монголов до митрополита Макария включительно / 1-я половина тома : период второй, Московский Университетская типография, 1900 стр. 504]
- ↑ [www.sedmitza.ru/text/436357.html Русская Православная Церковь под управлением митрополитов 988—1589 : Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия»]
Отрывок, характеризующий Григорий Болгарин
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал:
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может…
– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.
От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
