Грот, Николай Яковлевич

Николай Яковлевич Грот
Дата рождения:	18 (30) апреля 1852(1852-04-30)
Место рождения:	Гельсингфорс, Российская империя
Дата смерти:	23 мая (4 июня) 1899(1899-06-04) (47 лет)
Место смерти:	с. Кочеток, Харьковская губерния, Российская империя
Страна:	Россия
Направление:	позитивизм
Основные интересы:	этика, аксиология
Произведения в Викитеке

Никола́й Я́ковлевич Грот (18 [30] апреля 1852, Гельсингфорс — 23 мая [4 июня] 1899, с. Кочеток, Харьковская губерния) — русский философ-идеалист, психолог. Брат К. Я. Грота.

Биография

Родился в семье филолога, академика Я. К. Грота и писательницы Наталии Петровны Семёновой (1824—1899), сестры известных деятелей и писателей Николая Петровича Семёнова и Петра Петровича Семёнова-Тян-Шанского.

Жена — Наталья Николаевна Лавровская. Дети: Евгения, Алексей, Мария, Наталия, Ольга, Елена, Надежда, Лев.

Окончил историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета (1875). Награждён золотой медалью за сочинение «Опровержение Платона и пифагорийцев по метафизике Аристотеля».

После годичной стажировки в Германии обосновался в Нежине, преподавал психологию, логику и историю философии в местном Историко-филологическом институте.

Защитил магистерскую диссертацию «Психология чувствований в её истории и главных основах» (1880) и докторскую «К вопросу о реформе логики. Опыт новой теории умственных процессов» (1882).

Неоднократно печатался во французском журнале «Философское обозрение» («Revue philosophique») под редакцией академика Теодюля Рибо.

В 1883—1886 гг. заведовал кафедрой философии Новороссийского университета в Одессе, с 1886 г. — профессор Московского университета, где до самой смерти работал на кафедре философии.

С 1888 года — председатель Московского психологического общества.

В 1889 г. основал журнал «Вопросы философии и психологии», который и возглавлял с 1889 до 1896 г.

Научные взгляды

В ранний период под влиянием К. Д. Кавелина взгляды Грота тяготели к позитивизму. В дальнейшем взгляды Грота изменились, и он стал заниматься метафизикой на основе данных опытной науки (так называемому монодуализму) и к поиску естественнонаучных оснований для этики и аксиологии. Пытался интегрировать системы Канта, Шеллинга, Шопенгауэра, Гартмана. Признавал реальность сознания Вселенной, а человека наделял сверхвременным началом, вложенным в него Богом. Развивал психическую теорию, в которой в качестве единицы анализа выделял «психический оборот», в котором объединялись ощущение (как внешнее впечатление на организм), чувствование (как переработка внешнего впечатления во внутреннее), мышление (как вызванное этим впечатлением движение) и воля (как внешнее движение организма навстречу предмету).

В работе «Основания экспериментальной психологии» (1896) предложил программу построения психологии, которая должна быть объективной, естественной, экспериментальной наукой. Был активным сторонником практического использования психологии, её связи с педагогикой, медициной и юриспруденцией. Одной из важнейших в творчестве Грота является проблема эмоционального развития. В книге «Психология чувствований в её истории и главных основах» (1880) он применительно к психологии использует законы дифференциации и интеграции, открытые в физиологии, доказывает возможность экспериментального исследования эмоций. Соединяя, по традиции того времени, проблему формирования эмоций с развитием нравственности, Грот по-новому подошел к вопросу о свободе воли, связывая её с характером зависимости человека от своего состояния. При этом сама проблема наличия или отсутствия свободы воли, по его мнению, может быть понята и решена лишь на основе самосознания человека, то есть осознания человеком свободы своего выбора той или иной формы деятельности.

Интересные факты

Н. Я. Грот — автор ряда статей в «Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона».

В 1911 г. публичную библиотеку в Нью-Йорке перевели из двух старых в одно новое здание. Число томов составило почти 2 миллиона, и первой книгой, которую затребовали в новом читальном зале в 9 часов 8 минут утра, оказалось сочинение Н. Грота на русском языке «Нравственные идеалы нашего времени». Об этом факте написал в своей статье «Что можно сделать для народного образования» (1913) В. И. Ленин.

Труды

Отдельные издания

• [tvereparhia.ru/biblioteka-2/g/1334-grot-n-ya/16467-grot-n-ya-psikhologiya-chuvstvovanij-v-ee-istorii-i-glavnykh-osnovakh-1879-1880 Психология чувствований в её истории и главных основах. — СПб., 1879—1880.]
• [kolesnikovx.narod.ru/philosophy/grot_nikolai_yakovlevich/ К вопросу о реформе логики. Опыт новой теории умственных процессов. — Нежин, 1882.]
• Джордано Бруно и пантеизм. — Одесса, 1885.
• [kolesnikovx.narod.ru/philosophy/grot_nikolai_yakovlevich/ О душе в связи с современным учением о силе. Опыт философского построения. — Одесса, 1886.]
• Значение чувства в познании и деятельности человека. — М., 1889.
• [runivers.ru/philosophy/lib/book6216/ Основные моменты в развитии новой философии. — М., 1894] на сайте Руниверс
• Грот Н. Я. Сочинения в 4-х томах. - Мелитополь: Издательский дом Мелитопольской городской типографии, Т. 1, 2013. - 462 с.

Статьи

• Сновидения как предмет научного анализа // Киев. — 1878.
• Философия как ветвь искусства // Мысль. — 1880. — № 8.
• Отношение философии к науке и искусству // Киев. — 1883. — № 27-28.
• [minervium.com/philosophy/Grot-K-voprosu-o-kriterijah-istiny.html К вопросу о критериях истины. Возможность научного оправдания наивного реализма] // Русское богатство. — 1883. — № 4-6.
• [tvereparhia.ru/biblioteka-2/g/1334-grot-n-ya/16461-grot-n-ya-k-voprosu-o-klassifikatsii-nauk-nauchno-populyarnyj-etyud-1884 К вопросу о классификации наук. — СПб., 1884.]
• О направлении и задачах моей философии. (Ответ архиепископу Никанору) // Православное обозрение. — 1886. — № 11.
• [tvereparhia.ru/biblioteka-2/g/1334-grot-n-ya/16462-grot-n-ya-kritika-ponyatiya-svobody-voli-v-svyazi-s-ponyatiem-prichinnosti-1889 Критика понятия свободы воли в связи с понятием причинности] // Труды Московского психологического общества. Вып. III. — М., 1889.
• Что такое метафизика // [runivers.ru/philosophy/lib/book3201/ Вопросы философии и психологии.] — 1890. — Кн. 2.
• [tvereparhia.ru/biblioteka-2/g/1334-grot-n-ya/16463-grot-n-ya-nravstvennye-idealy-nashego-vremeni-fridrikh-nitsshe-i-lev-tolstoj-1893 Нравственные идеалы нашего времени. Фридрих Ницше и Лев Толстой]// [runivers.ru/philosophy/lib/book3201/ Вопросы философии и психологии.], январь
• О времени // Вопросы философии и психологии. — 1894. — Кн.23, 24, 25.
• Понятие о душе и психической энергии в психологии // [runivers.ru/philosophy/lib/book3201/ Вопросы философии и психологии.] — 1897. — Кн. 37, 39.
• [minervium.com/philosophy/Grot-Kritika-ponjatija-progressa.html Критика понятия прогресса] // [runivers.ru/philosophy/lib/book3201/ Вопросы философии и психологии.] — 1898. — Кн. 45.
• [kolesnikovx.narod.ru/philosophy/grot_nikolai_yakovlevich/ К вопросу об истинных задачах философии // Философия и её общие задачи. Сборник статей. — СПб., 1904,]

Литература

• [dlib.rsl.ru/viewer/01003778221 Николай Яковлевич Грот в очерках, воспоминаниях и письмах товарищей и учеников, друзей и писателей.] — СПб., 1911.
• [losev-library.ru/index.php?pid=3201 Библиография]
• Архангельская И. Д. Н. Я. Грот и первый в России философский журнал // Вопросы истории. − 2000. — № 3. — С. 130—134.
• Павлов А. Т. Николай Яковлевич Грот, его место в истории русской философии // Вопросы философии. — 2003. — № 10. — С. 114—122.
• Павлов А. Т. Н. Я. Грот — профессор философии Московского университета // Философские науки. — 2003. — № 4. — С. 103—116.

См. также

• Спиноза

Отрывок, характеризующий Грот, Николай Яковлевич

Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.