Беренгер, Дамасо

Дамасо Беренгер

Да́масо Беренге́р-и-Фусте́, 1-й граф де Шауен (исп. Dámaso Berenguer y Fusté, 4 августа 1873, Сан-Хуан-де-лос-Ремедиос, Куба — 19 мая 1953, Мадрид) — испанский политический и военный деятель, премьер-министр, генерал-лейтенант.

Биография

После окончания школы Д. Беренгер поступает в военную кавалерийскую академию, которую оканчивает в 1892 году в звании младшего лейтенанта (Alférez). В 1895—1898 годах он в составе испанских войск на Кубе воюет с кубинской армией, боровшейся за независимость острова от Испании (война за независимость на Кубе). В 1909 году за участие в Рифской войне на севере Марокко Д. Беренгеру присваивается чин бригадного генерала. В 1909—1915 годах он находится в Африке и создаёт в Мелилье первые туземные (марокканские) боевые соединения в испанской армии — регуларес. После возвращения в Испанию в 1916 году генерал назначается военным губернатором провинции Малага. Как военный специалист пользовался большим влиянием в генштабе свой страны.

9 ноября 1918 года Д.Беренгер становится военным министром в кабинете Мануэля Гарсия-Прието, а затем — с 5 декабря 1918 года — в кабинете Альваро Фигероа-и-Торреса. В декабре 1919 года он оставляет министерский пост и назначается верховным комиссаром Испанского Марокко. В январе 1921 года Д. Беренгер специальным королевским декретом производится в пожизненные сенаторы. На посту верховного комиссара ему удалось отвоевать у восставших под руководством Абд аль-Крима марокканцев захваченные ими после поражения испанцев в битве при Анвале районы северного Марокко. Пост верховного комиссара генерал занимал до июля 1922 года.

В то же время Д. Беренгер был вынужден предстать перед Высшим военным трибуналом как одно из ответственных лиц за поражения испанской армии в 1921 году в Рифской войне. Будучи признанным виновным, генерал с началом военной диктатуры Мигеля Примо де Риверы был помилован и в 1924 году в ранге генерал-лейтенанта назначен руководителем Королевской интендантской службы. С 27 марта 1925 по 31 августа 1926 он становится генерал-капитаном Галисии. В мае 1929 года ему королём Альфонсом XIII присваивается графский титул.

После отставки Примо де Риверы 30 января 1930 король Альфонс XIII назначает Д. Беренгера премьер-министром. Он также занимает пост военного министра. Время нахождения его на вершине власти обозначалось в Испании как «мягкая диктатура» (Dictadura Blanda). Однако надежды короля на то, что Д. Беренгер сумеет подавить назревающий в стране политический кризис и справиться с экономическими трудностями, не оправдались. Всё громче раздавались требования об отставке короля, которого считали ответственным за преступления диктатуры Примо де Риверы, усилилось противостояние между республиканскими и монархическими политическими группами. Полные недоверия к верховной власти, политические партии отвергли предложение Д. Беренгера о проведении новых парламентских выборов. Вновь легализированное им рабочее движение в Испании призывало к проведению акций протеста. В августе 1930 года две крупнейшие республиканские партии страны подписали соглашение, в котором они потребовали отречения короля от трона. 14 декабря 1930 года вспыхнуло антимонархическое восстание в гарнизоне города Хака, при подавлении которого были убиты оба его вожака — капитаны Фермин Г. Родригес и Анхель Г. Эрнандес. Незадолго перед этим мятежом на Д. Беренгера было произведено покушение. Все эти события вынудили генерала 14 февраля 1931 года выйти в отставку с поста премьер-министра. Пост военного же министра он сохранял до 14 апреля 1931 года.

После победы республиканцев на коммунальных выборах 12 апреля 1931 года и бегства короля Альфонса XIII во Францию Д. Беренгер, несмотря на его заявление о признании республики, вместе с группой других офицеров-монархистов был арестован и обвинён в убийстве офицеров-республиканцев в Хаке. Однако в 1935 году он был полностью оправдан.

Д. Беренгер — автор нескольких книг о политике и военной истории Испании начала ХХ столетия.

Сочинения

• «Campañas en el Rif y Yebala 1921—1922. Notas y documentos de mi diario de operaciones», 1923 (Походы в Риф и Йебала 1921—1922. Записки и документы моего военного дневника)
• «De la Dictadura a la República», 1946 (От диктатуры к республике).

Ссылки

• [libro.uca.edu/payne2/payne24.htm Payne, Stanley G.: «A History of Spain and Portugal (Vol. 2) — Chapter 24: Climax and Collapse of Spanish Liberalism, 1899—1931»]
• [www.balagan.org.uk/war/iberia/1909/index.htm «The Rif War 1911—1927»]

Персоналии   Политика   Испания

Отрывок, характеризующий Беренгер, Дамасо

Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.