Девоншир (приход Бермудских островов)

Округ Девоншир
англ. Devonshire Parish

Статус	округ
Входит в	Бермудские острова
Население (2010)	7 332 (4-е место)
Плотность	1496,33 чел./км² (3-е место)
Площадь	4,9 км² (7-е место)
Часовой пояс	UTC-4
Код ISO 3166-2	BM-DEV

Девоншир (англ. Devonshire Parish) — один из девяти округов (parishes) Бермуд. Население 7 332 человек (2010).

География

Расположен в центре территории недалеко от пересечения основной части главного острова и полуострова, на котором находится Гамильтон, административный центр Бермуд и округа Пембрук (с котором он граничит на западе). На северо-востоке он прилегает к округу Смит, а на юго-востоке граничит с округом Пейджет. Вся площадь округа составляет 4,9 км². Через данный округ проходят следующие дороги: норт-шор-роуд, мидл-роуд и саут-шор-роуд.

История

Первоначально округ назывался «Cavendish Tribe», а затем «Devonshire Tribe». Он назван так в честь Уильяма Кавендиша, 1-го графа Девоншира, жившего в 1552—1626 годах. Несмотря на то, что тот никогда не посещал Бермуды, округ всё же носит его имя.

Достопримечательности

Интересными достопримечательностями Девоншира являются его доки, форт Лэнгтон, форт Девоншир, национальный стадион Бермуд, дендрарий, конный центр Бермудских островов, остатки британского армейского штаба, старинная церковь Девоншира, природный заповедник, ботанический сад Палм Грув, поле для гольфа с видом на океан и музей старинной Эллиотской школы. Также по всему округу есть много старинных построек, которые можно осматривать, но не все они являются доступными для публики. Через северную часть округа Девоншир также проходит фрагмент железнодорожных путей.

Ссылки

• [www.bermuda-online.org/seedevon.htm Bermuda Online]

Отрывок, характеризующий Девоншир (приход Бермудских островов)

– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему: