Деспио, Шарль
| Шарль Деспио | |
| Charles Despiau | |
 Скульптор Шарль Деспио | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
28 октября 1946 (71 год) |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Стиль: | |
| Покровители: | |
Шарль Деспио́ (фр. Charles Despiau; 4 ноября 1874, Мон-де-Марсан ― 28 октября 1946, Париж) ― французский скульптор, один из крупнейших портретистов XX века.
Содержание
Биография
Родился в семье штукатура, с детства видел во что можно превратить обычный гипс. Получив стипендию, поступил в парижскую Школу декоративных искусств (1891), где учился у мраморщиков Гектора Лемера и Веника Карпо. Через два года перешёл в Школу изящных искусств, где занимался три года. Тогда же посещал студию Г. Шнегга, где познакомился с Ж. Попелэ и Р. Влериком.
С 1898 года начинает выставляться в Салоне французских художников. В 1907 году выставляет в Салоне скульптуру под названием «Полетта» ― головку девочки, которая очень понравилась старику Родену. На следующий день Роден написал молодому художнику, приглашая его к себе пратисьеном ― помощником скульптора, переводить в мрамор работы мастера. Работать у такого мастера как Роден и не потерять своей индивидуальности было сложновато, но у Деспио это получилось. После 1918 года он уходит от Родена и всецело отдаётся скульптурному портрету. 150 скульптур за всю жизнь ― вроде бы немного, но каждая скульптура является творением мастера.
Внешне жизнь художника не изобиловала событиями. Он работал день изо дня, совершенствуя своё мастерство, последовательно добиваясь цельности пластической формы и классической ясности, тонкости моделировки. Его скульптуры отличаются игрой светотени, оттенками художественного образа. Иногда это напоминает античную архаику в её хорошем значении.
В 1920—1930-е годы явно видно классицизирующее начало скульптур Деспио. Эмоции и психологичизм для него не главное, он делает акцент на гармоничной цельности образа. В это время им созданы статуи в полный рост «Аполлон» и «Дионис» и галерея женских портретов. Это «Ева» (1925) — задумчивая, тяжелая, с поднесенной к груди рукой, напоминающая образом романскую скульптуру, отчасти простую, даже примитивную, «Assia» (1937) — резкая, современная, в фигуре девушки видится нечто спортивное, целеустремлённое. Деспио ищёт гармонию человеческого тела, но вместе с тем его скульптуры ― это портреты-состояния, целый мир судеб и характеров. В. Стародубова пишет, что «смысл его эстетической позиции можно было бы определить как возвращение к классике, понятое, однако не в смысле использования античной мифологии и пластической фразеологии античного искусства, а в отношении к человеку, в понимании задач искусства, в поисках идеала и гармонии в современности»[1].
Леон Дезер, автор монографии о скульпторе, хорошо знакомый с Деспио, пишет, что во время работы художник то подходит к модели (а он всегда лепил только с модели), то отходит, обходит её вокруг, рассматривает строение головы, приседает, чтобы увидеть переход подбородка к шее. Деспио менял освещение, изучая при этом лицо. В отличие от Родена, который сознательно делал скульптуру фрагментом фигуры, Деспио лепил её по всем законам архитектоники, предельно точно соотнося все части тела. Иногда он делал по девяти вариантов одной скульптуры, сначала из глины, затем из гипса. Для перевода в бронзу Деспио делал восковую модель, которую перед отливкой вновь прорабатывал тщательным образом. Если модель переводилась в камень, опять новая интерпретация.
На родине Шарля Деспио в Мон-де-Марсане в 1968 году открыт музей Деспио-Влерик с собранием французской скульптуры первой половины XX века.
Напишите отзыв о статье "Деспио, Шарль"
Примечания
- ↑ В. Стародубова. Шарль Деспио и французский скульптурный портрет. Российская академия художеств, Науч.-исслед. ин-т теории и истории изобраз. искусств. ― М., НИИ теории и истории изобраз. искусств, 1996
Литература
- Роден и его время. Каталог, пер. с франц. ― М., [б. г.]
- George W., Despiau vivant. L’homme et l’oeuvre. ― P., 1947
- Ch. Despiau, hrsg. von W. George. ― Köln, 1954
- L’Art et les Artistes, mai 1908
- Léon Deshairs. Charles Despiau // «Art et Décoration», vol. 26, novembre 1909
- Fortunio, alias Wernert. Charles Despiau // «Le National», juin 1910
- Georges Delaquys. Charles Despiau // «'L’Art et les Artistes», septembre 1910
- «L’Indépendance», 1911
- Revue d’Europe et d’Amérique', novembre 1911
- Gazette des beaux-arts, 1912
- Art et Décoration, juin 1913
- Art et Décoration, rubrique annuelle «La Sculpture aux salons»
- Claude Roger-Marx. Les Sculpteurs français nouveaux, Éditions de la N.R.F. ― Paris, 1922
- George Waldemar. Despiau // Feuillets d’Art, Éditions Lucien Vogel, Paris, 1922
- Adolphe Basler. Die neue Plastik in Frankreich, Jahrbuch der jungen Kunst, Leipzig Verlag von Klinkhardt und Biermann, 1922
- René Schwob. Despiau // Le Salon des artistes décorateurs, L’Amour de l’Art, mars 1922
- Léon Deshairs. Despiau. // Art et Décoration, avril 1923
- Émile Magne. Le Sculpteur Charles Despiau. // Floreal, 4 août 1923
- Élie Faure. L’Art moderne // Histoire de l’Art, Éditions G. Crès & Cie, 1924
- François Fosca. Despiau // L’Art d’aujourd’hui, éditions Albert Morancé, 1924
- Watson Forbes. Charles Despiau — A Sunday Call // The Arts, september 1924
- André Lewinson. Sculpteurs de ce temps // L’Amour de l’art, novembre 1924
Ссылки
- [www.charles-despiau.com/ Charles Despiau website]
- [www.ilovefiguresculpture.com/masters/france/despiau/despiau.htm Галерея работ Шарля Деспио]
- [www.tonnel.ru/?l=gzl&uid=1161 В. Стародубова. Шарль Деспио]
- [www.artvek.ru/1974/075.html Художественный календарь «100 памятных дат». Ш. Деспио]
Отрывок, характеризующий Деспио, Шарль
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.
От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.
