Джексон, Сидней Львович

Джексон Сидней
Общая информация
Полное имя:	Джексон Сидней Львович
Гражданство:	США США → СССР СССР
Место рождения:	Нью-Йорк, США
Место смерти:	Ташкент, Узбекская ССР, СССР
Медали

Джексон (Джаксон) Сидней Львович (англ. Sydney Jackson; 1886 год; Нью-Йорк, США — 1968 год; Ташкент, Узбекская ССР, СССР) — американский и советский боксёр и тренер. Заслуженный тренер СССР (1957).

Биография

Родился в Нью-Йорке в 1886 году, в еврейской семье. Жил в Бронксе, на Брук Авеню. Его отец, работавший на местном химическом предприятии, скончался от туберкулеза, когда Сиднею было 6 лет. Джексон начал заниматься боксом в 12 лет в местном боксерском клубе «Bronx Ridgeon Club». Перешёл в профессионалы в 18 лет. Был профессиональным боксёром в США. Готовился к матчу на звание чемпиона мира в легком весе. Попав в Российскую Империю в начале Первой мировой войны, остался в ней жить. После образования СССР также никуда не уехал. Работал тренером по боксу в Ташкенте. В этом качестве внёс большой вклад в развитие бокса в Средней Азии. Сформировав спортивный актив, Джексон вёл большую учебно-методическую работу с тренерами, общественную работу в Федерации бокса Узбекской ССР.

О судьбе и жизни Сиднея Джексона написана повесть «Джексон остается в России» (автор Свиридов Георгий Иванович). Многие из его воспитанников стали впоследствии известными боксерами и тренерами: Владимир Агаронов (Почётный мастер спорта СССР), Иосиф Будман (Серебряный призёр чемпионата СССР), ЗТ СССР Борис Гранаткин и Юрий Бухман, чемпион Узбекской СССР и Средней Азии Владимир Карпов, ставший в годы второй мировой войны Героем Советского Союза, а впоследствии известным советским писателем, публицистом и общественным деятелем, чемпион Узбекской ССР и писатель Георгий Свиридов, чемпион Республики Узбекистан Андрей Борзенко, прошедший в годы войны через немецкий концлагерь Бухенвальд — герой романа Георгия Свиридова «Ринг за колючей проволокой».

Похоронен на Боткинском кладбище Ташкента.

Ссылки

• [www.aafla.org/SportsLibrary/JSH/JSH1993/JSH2001/jsh2001e.pdf Jim Riordan (University of Surrey, UK). «Sidney Jackson: An American in Russia’s Boxing Hall of Fame», Journal of Sport History, Vol. 20, No 1. (Spring 1993)]

Литература

• Джаксон остался в Узбекистане. Воспоминания о знаменитом боксере и тренере / Редактор-составитель профессор А.Е. Антонов — М.: ГЕОС, 2016. — 344 с. ISBN 978-5-89118-720-7

Отрывок, характеризующий Джексон, Сидней Львович

– Я боюсь за ребенка, – говорила она m lle Bourienne, – Бог знает, что может сделаться от испуга.
Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла чувствовать ее. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m lle Bourienne, проводила с нею дни, просила ее ночевать с собой и с нею часто говорила о свекоре и судила его.
– Il nous arrive du monde, mon prince, [К нам едут гости, князь.] – сказала m lle Bourienne, своими розовенькими руками развертывая белую салфетку. – Son excellence le рrince Kouraguine avec son fils, a ce que j'ai entendu dire? [Его сиятельство князь Курагин с сыном, сколько я слышала?] – вопросительно сказала она.
– Гм… эта excellence мальчишка… я его определил в коллегию, – оскорбленно сказал князь. – А сын зачем, не могу понять. Княгиня Лизавета Карловна и княжна Марья, может, знают; я не знаю, к чему он везет этого сына сюда. Мне не нужно. – И он посмотрел на покрасневшую дочь.
– Нездорова, что ли? От страха министра, как нынче этот болван Алпатыч сказал.
– Нет, mon pere. [батюшка.]
Как ни неудачно попала m lle Bourienne на предмет разговора, она не остановилась и болтала об оранжереях, о красоте нового распустившегося цветка, и князь после супа смягчился.
После обеда он прошел к невестке. Маленькая княгиня сидела за маленьким столиком и болтала с Машей, горничной. Она побледнела, увидав свекора.
Маленькая княгиня очень переменилась. Она скорее была дурна, нежели хороша, теперь. Щеки опустились, губа поднялась кверху, глаза были обтянуты книзу.
– Да, тяжесть какая то, – отвечала она на вопрос князя, что она чувствует.
– Не нужно ли чего?
– Нет, merci, mon pere. [благодарю, батюшка.]
– Ну, хорошо, хорошо.
Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»