Джессап, Марион

Марион Джессап
Рост	163 см
Рабочая рука	правая
Одиночный разряд
Турниры серии Большого шлема
Уимблдон	1/4 финала (1924)
США	финал (1919, 1920)
Парный разряд
Турниры серии Большого шлема
Уимблдон	1/2 финала (1924)
США	победа (1918—1920, 1922)
Международные медали Олимпийские игры Серебро Париж 1924 микст
Завершила выступления

Марион Холл Циндерштайн (англ. Marion Hall Zinderstein; 6 мая 1896, Аллентаун – 14 августа 1980), более известная под своим замужним именем Марион Джессап (англ. Marion Jessup), ― теннисистка из США. На Парижской Олимпиаде 1924 года завоевала серебряную медаль в миксте вместе со своим партнёром Винсентом Ричардсом.

Карьера

Марион дважды выходила в финал одиночного зачёта Открытого чемпионата США по теннису. В 1919 году она победила чемпионку Моллу Маллори из Норвегии в полуфинале в двух сетах, но затем потерпела сокрушительное поражение от соотечественницы Хейзел Хочкисс-Уайтмен в финале со счётом 1-6, 2-6. В 1920ujle Маллори отыгралась за прошлогоднее поражение в полуфинале и Марион вновь постигло тяжёлое поражение в финале со счётом 3-6, 1-6.

В 1924 году теннисистка стала чемпионкой в зальном одиночном разряде, одержав победу над Лилиан Шарман из Бруклина со счётом 6-2, 6-3 на национальном турнире, который проходил в городе Бруклайн, Массачусетс.

В 1979 году Джессап стала почётным членом Делавэрского музея спорта и зала славы.

Финалы Большого Шлема

Одиночный зачёт

Результат	Год	Турнир	Поверхность	Противник в финале	Результат
Поражение	1919	Чемпионат США	Трава	Хейзел Хочкисс	6-1, 6-2
Поражение	1920	Чемпионат США	Трава	Молла Мэллори	6-3, 6-1

Парная игра

Результат	Год	Турнир	Поверхность	Partner	Противники в финале	Результат
Победа	1918	Чемпионат США	Трава	Элинор Госс	Молла Маллори Йоханна Рогге	7–5, 8–6
Победа	1919	Чемпионат США	Трава	Элинор Госс	Элинор Сиарс Хейзел Хочкинс-Уайтмен	10–8, 9–7
Победа	1920	Чемпионат США	Трава	Элинор Госс	Элинор Теннант Хелен Бейкер	6–3, 6–1
Победа	1922	Чемпионат США	Трава	Хелен Уилз-Муди	Молла Маллори Эдит Сигурни	6–4, 7–9, 6–3
Поражение	1924	Чемпионат США	Трава	Элинор Госс	Хелен Уилз-Муди Хейзел Хочкинс-Уайтмен	6–4, 6–3

Микст

Результат	Год	Турнир	Поверхность	Партнер	Противники в финале	Результат
Победа	1919	Чемпионат США	Трава	Винсент Ричардс	Баллин Флоренция Билл Тилден	2-6, 11-9, 6-2

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/je/marion-jessup-1.html Джессап, Марион] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Джессап, Марион

– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.