Директива 2001/29/EC
| Директива Европейского парламента и Совета Европейского Союза «О гармонизации некоторых аспектов авторских и смежных прав в информационном обществе | |
| Вид: |
Директива ЕС |
|---|---|
| Номер: |
2001/29/ЕС |
| Принятие: | |
| Подписание: |
22 мая 2001 года |
| Вступление в силу: |
22 июня 2001 года |
Директива была предметом беспрецедентного лоббирования[2] и, по мнению некоторых экспертов, является большим успехом для авторско-правовых организаций.[3] Данная директива даёт государствам-членам ЕС значительную свободу в определенных аспектах транспозиции (т.е. осуществления поправок в национальном законодательстве в соответствии с содержанием директивы). Государства-члены были обязаны исполнить директиву до 22 декабря 2002 года. Однако только Греция и Дания уложились в срок и Европейской комиссии в итоге пришлось осуществить меры принуждения против шести государств-членов за неисполнение директивы.
Содержание
Содержание
Права
Статьи 2–4 содержат определения исключительных прав, предоставляемых в рамках авторского права и смежных прав. Примечательно, что право на репродукцию (статья 2) отделяется от права на «сообщение для всеобщего сведения» или «доведения до всеобщего сведения» (статья 3): в последней статье идёт речь конкретно об публикациях в Интернете. Такие различные формулировки прав вытекают из Договора ВОИС по авторскому праву и Договора ВОИС по исполнениям и фонограммам (статьи 8 и 10 соответственно). Смежное право авторов произведений на разрешение или запрещение любой формы публичного их распространения путём продажи или любым иным образом предусмотрено в статье 4.
Исключения и ограничения
В статье 5 перечислены исключения из авторского права, которые государства-члены могут применять к авторскому и смежным правам. Список ограничений был одним из предметов споров по поводу директивы: с одной стороны, государства-члены могут применять только те исключения, которые входят в согласованный список, но в то же время другие исключения, которые уже имелись в национальных законодательствах до 22 июня 2001 года, могут оставаться в силе [статья 5(3)(o)]. Директива об авторском праве делает только одно исключение обязательным: кратковременное или случайное копирование как часть сети передачи или легального использования. Из этого следует, что Интернет-провайдеры не несут ответственности за данные, которые они передают, даже если они нарушают авторское право. Другие ограничения являются необязательными, и государства-члены самостоятельно выбирают то, каким образом они могут отражаться в их национальном законодательстве.
Статья 5(2) позволяет государствам-членам устанавливать исключения из авторского права из статьи 2 о праве на репродукцию в следующих случаях:
- фоторепродукции на бумаге или любые прочие сходные работы (за исключением нот) при условии, что правообладатели получат справедливую компенсацию,
- репродукции на любом носителе, созданные физическим лицом для личного некоммерческого пользования, при условии, что правообладатели получат справедливую компенсацию,
- репродукции, созданные библиотеками, учебными заведениями, музеями или архивам, которые являются некоммерческими учреждениями,
- репродукции архивных трансляций,
- репродукции трансляций, созданных «общественными институтами, преследующими некоммерческие цели, такими как больницы или тюрьмы», при условии, что правообладатели получат справедливую компенсацию.
Статья 5(3) позволяет государствам-членам устанавливать исключения из авторского права в статье 2 о праве на репродукцию и в статье 3 о праве на сообщение для всеобщего сведения в следующих случаях:
- иллюстрации, предназначенные для процесса обучения или научных исследований, при условии указания источника, включая имя автора,
- использование во благо людей с инвалидностью,
- извещения о текущих событиях, при условии указания источник, включая имя автора,
- цитаты, приводимые в критике или обзоре, при условии указания источника, включая имя автора,
- необходимое использование в целях «общественной безопасности» или надлежащего исполнения или отчетности «административных, парламентских или судебных заседаний»,
- употребление содержания политических речей и выдержек из публичных лекций или аналогичных произведений, при условии указания источника, включая имя автора,
- использование во время религиозных или официальных церемоний, «организуемых органами публичной власти»,
- использование изображений произведений архитектуры или скульптуры, перманентно находящихся в общественных местах,
- случайные включения работ в другие материалы,
- рекламная публичной выставки или продажи художественных произведений,
- карикатура, пародия или стилизация,
- демонстрация или ремонт оборудования,
- использование художественного произведения, чертежа или плана здания для целей реконструкции,
- для некоммерческих исследований или частного изучения.
Согласно статье 5(5), исключения из авторского права могут только «применяться в особых определённых случаях, не противоречащие нормальному использованию произведений или других предметов и не ущемляющие необоснованным образом законные интересы правообладателя», поэтому директива повторяет содержание Бернского трёхступенчатого теста.
Меры технической защиты
Статья 6 директивы требует от государств-членов обеспечения «надлежащей правовой защиты» против намеренного обхода «эффективных технологических мер», призванных предотвратить или ограничить акты копирования без разрешения обладателей авторского права, смежного права или права sui generis, которые находятся в специальной базе данных (преамбула, пункт 47). Государства-члены должны также обеспечить «надлежащую правовую защиту» против изготовления, импорта, распространения, продажи, аренды, рекламы или владения «в коммерческих целях устройств, продуктов или компонентов или оказания услуг, которые»:
- продвигаются, рекламируются или продаются в целях обхода авторских прав, или
- имеют только ограниченную коммерчески значимую цель или использование помимо обхода авторских прав, или
- в первую очередь разработаны, произведены, приспособлены или выполнены в целях предоставления возможности или облегчения обхода любых эффективных технических мер.
В отсутствие правообладателей, самостоятельно принимающих соответствующие меры, Директива предусматривает, что государства-члены должны гарантировать то, что меры технической защиты не препятствуют разрешенным видам использования произведений в соответствии со статьёй 5 об исключениях из авторского права, что прописано в статье 6(4).
В отличие от раздела 1201 Digital Millennium Copyright Act, где только запрещается обход мер контроля над доступом, директива ЕС также запрещает обход мер защиты от несанкционированного копирования, что делает её потенциально более строгим правовым актом. Как DMCA, так и директива об авторском праве запрещают производство и дистрибуцию оборудования, используемого для того, чтобы обойти доступ к произведениям и защиту от копирования. Согласно положениям DMCA, те потенциальные пользователи, которые хотят якобы воспользоваться привилегией добросовестного использования с целью взлома защиты от копирования (что не запрещается) должны будут сделать это самостоятельно, так как оборудование для этой цели не может законно продаваться. В рамках директивы об авторском праве, такая возможность не является доступной, поскольку обход защиты от копирования является незаконным.[4]
Имплементация государствами-членами
Государства-члены ЕС были обязаны реализовать Директиву на уровне своих национальных законодательств до 22 декабря 2002 год. Однако лишь Греция и Дания уложились в этот срок, в то время как Италия, Австрия, Германия и Великобритания реализовали её только в 2003 году. К остальным восьми государствам-членам (Бельгия, Испания, Франция, Люксембург, Нидерланды, Португалия, Финляндия и Швеция) был предъявлен иск в Европейском суде за неисполнение. В 2004 году Финляндия, Великобритания (относительно Гибралтара), Бельгия и Швеция были осуждены за неисполнение директивы.[5]
Меры государств-членов по исполнению директивы:
- Чехия: поправка № 216/2006 в законе Об авторском праве [psp.cz/sqw/text/tiskt.sqw?O=4&CT=1111&CT1=0]
- Финляндия: поправки к Закону об авторском праве и Уголовному кодексу
- Франция: loi no 2006-961 du 1er août 2006 relative au droit d'auteur et aux droits voisins dans la société de l'information
- Великобритания: регуляции об авторском и смежном праве от 2003 года
См. также
Напишите отзыв о статье "Директива 2001/29/EC"
Примечания
- ↑ Council Decision of 16 March 2000 on the approval, on behalf of the European Community, of the WIPO Copyright Treaty and the WIPO Performances and Phonograms Treaty (2000/278/EC), OJ no.
- ↑ Hugenholtz, Bernt (2000). «[www.ivir.nl/publications/hugenholtz/opinion-EIPR.html Why the Copyright Directive is Unimportant, and Possibly Invalid]». European Intellectual Property Review: 501.
- ↑ For that, and contrary views: Ginsburg, Jane C., "Can Copyright Become User-Friendly?
- ↑ Patricia Akester, "Technological Accommodation of Conflicts between Freedom of Expression and DRM: The First Empirical Assessment" available at papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=1469412 (unveiling, in the context of the Copyright/Information Society Directive, through empirical lines of enquiry, (1) whether certain acts which are permitted by law are being adversely affected by the use of DRM and (2) whether technology can accommodate conflicts between freedom of expression and DRM - linking, thus, policy conclusions to empirical findings).
- ↑ [www.aepo-artis.org/pages/59_1.html Implementation of the directive 2001/29/EC of the European Parliament and the Council of 22 May 2001 on the harmonization of certain aspects of copyright and related rights in the Information Society]. Association of European Performers’ Organisations. Проверено 9 сентября 2012.
Внешние ссылки
- [eur-lex.europa.eu/LexUriServ/LexUriServ.do?uri=CELEX:32001L0029:EN:HTML Текст директивы 2001/29/ЕС] (англ.)
Отрывок, характеризующий Директива 2001/29/EC
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.
Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
