Дмитревский, Владимир Александрович
| Владимир Дмитревский | |
| Имя при рождении: |
Владимир Александрович Демерт |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Профессия: | |
Владимир Александрович Дмитревский (настоящая фамилия Демерт; 19 (31) июля 1820 − 22 января (3 февраля) 1871) — русский драматический актёр Малого театра.
Биография
Брат — Демерт, Николай Александрович (1835—1876), русский литератор, публицист, автор стихов, очерков и прозаических произведений.
В 1838—1839 гг. учился на философском факультете Казанского университета, где участвовал в любительских спектаклях.
Сценическую деятельность начал c амплуа простака в Казани в труппе П. А. Соколова, затем в 1840-е гг. играл в Калуге и других провинциальных частных антрепризах. Постепенно перешёл на характерные роли.
В 1847 г. дебютировал на сцене Малого театра и в 1848 был зачислен в труппу. Репертуар его отличался большим разнообразием: артисту были подвластны как комические роли, так и трагедийные, и бытовые; с одинаковым успехом он играл и красавцев-любовников, и их простаков- или хитрецов-слуг; манерных аристократов и московских мещан.
Роли: Готье (комедия-водевиль «Записки демона» Араго и Вермона), Правдин («Недоросль»), Яичница и Кочкарёв («Женитьба»), Осип («Ревизор»), Фёдор («Свадьба Кречинского», первый исполнитель на премьере в Малом театре 28 ноября 1855 года); Боярышников («Не в деньгах счастье»), Дон Мендо («Саламейский алькад»); в пьесах Шекспира — Яго («Отелло»; сэр Тоби («Двенадцатая ночь»); в комедиях Мольера — Оргон и Клеант («Тартюф»), Жеронт («Лекарь поневоле»); особое место в творчестве артиста, как и во всем Малом театре второй половины XIX века, занимали пьесы Островского — был первым исполнителем 19 ролей в его пьесах на московской сцене, среди которых: Кулигин («Гроза», первый исполнитель 16 ноября 1859 года), Илья («Не так живи, как хочется»), Чебаков («Женитьба Бальзаминова», 1863 г.), Вышневский («Доходное место», 1863 г.), Голутвин («На всякого мудреца довольно простоты», 1868), Хлынов («Горячее сердце») и др.
В Малом театре проработал до 1871 г., одновременно в 1856—1862 преподавал в Московском театральном училище. После чего был определен на пенсионное обеспечение как артист императорских театров.
Напишите отзыв о статье "Дмитревский, Владимир Александрович"
Примечания
Ссылки
- [bookz.ru/authors/avtor-neizvesten-3/theatre_encicl/page-213-theatre_encicl.html Театральная энциклопедия]
- [rulex.ru/01050466.htm Дмитревский Владимир Александрович]
Отрывок, характеризующий Дмитревский, Владимир Александрович
Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.
– Не хочу больше. Тимохин тут? – спросил он. Тимохин подполз к нему по лавке.
– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
