Добродеев, Борис Тихонович

Борис Добродеев
Профессия:	сценарист
Направление:	социалистический реализм
Награды:

Борис Тихонович Доброде́ев (р. 1927) — советский сценарист. Лауреат Ленинской премии (1982).

Биография

Родился 28 апреля 1927 года в Воронеже. Несколько лет прожил в Тбилиси. В 1949 году окончил сценарный факультет ВГИКа (среди его однокурсников был Александр Володин). В студенческие годы подрабатывал внештатным спецкором в газете «Комсомольская правда». В период «малокартинья» был направлен на «Мосфильм», где прошёл путь от одного из четырёх редакторов и затем старшего редактора (с 1952 года) сценарно-редакционного отдела (которым руководил Константин Кузаков) до заместителя главного редактора этой студии. С 1957 года работал сценаристом. Работал в кинематографе почти 60 лет. Участвовал в создании более 80-ти художественных и полнометражных документальных картин.

Работы

Из сценарных его работ в художественном кино наиболее известны:

• Телесериал «Карл Маркс. Молодые годы». В соавторстве с А. Б. Гребневым. Режиссёр Л. А. Кулиджанов.
• «Первый учитель» В соавторстве с Ч. Т. Айтматовым (по мотивам одноимённой повести Ч. Т. Айтматова). Режиссёр А. С. Кончаловский. Приз Международного Венецианского фестиваля.
• «Особо важное задание» (две серии). В соавторстве с П. А. Попогребским. Режиссёр Е. С. Матвеев.1980 год. В основе фильма драматическая история создания легендарного ильюшинского штурмовика «Ил-2».
• Телесериал «Софья Ковалевская». В соавторстве с Д. Василиу. Режиссёр А. А. Шахмалиева. О трудной судьбе выдающегося учёного — математика, одной из первых русских женщин, пришедших в науку.
• «Жизнь Бетховена» (две серии). Режиссёр Б. Д. Галантер. 1979 год.
• Телесериал «Раскол». В соавторстве с Д. Василиу. Режиссёр С. Н. Колосов. 1993 год. Фильм о драме русской социал-демократии и об её историческом поражении на II съезде РСДРП, приведшем потом к победе большевизма в России. И это история человеческой дружбы Ленина с Мартовым, перешедшей потом в смертельную вражду.

Работал в неигровом кино. По написанным им сценариям создано несколько десятков документальных картин, в основном в историко-биографическом жанре. Это фильмы о композиторах — Бетховене, Бородине и Шостаковиче, о писателях Горьком и Эренбурге, об учёных Менделееве и Губкине, о государственных и политических деятелях Красине, Коллонтай, Фрунзе, о лётчике Чкалове и авиаконструкторе Ильюшине. Несколько документальных картин по сценариям Б. Добродеева посвящены антифашистам 1930-х годов, событиям Гражданской войны в Испании. Многие документальные фильмы по его сценариям получили международное признание. Среди них:

• «Друг Горького — Андреева» — об актрисе и общественном деятеле М. Ф. Андреевой. Главная премия Международного кинофестиваля в Лейпциге «Золотой голубь». 1966 год.
• «Люди земли и неба» — о лётчике-испытателе, Герое Советского Союза Ю. Гарнаеве. Премия «Серебряный голубь» на Международном кинофестивале в Лейпциге. 1968 год.
• «Это беспокойное студенчество» — о студенческих бунтах 1968 года. Приз Международного Союза студентов на кинофестивале в Лейпциге. 1974 год.
• «Девять дней и вся жизнь» — о враче Л. С. Соболевой, спасавшей людей во время трёх вспышек чумы. Главный приз на Международном кинофестивале в Оберхаузене. 1979 год.
• «Девятая высота» — о героях строек Сибири.
• «Поют самолёты» — об авиаконструкторе С.В. Ильюшине. Приз Всемирного Совета мира на Международном кинофестивале в Лейпциге. 1980 год.
• «Мы не сдаёмся, мы идём» — об интернациональном доме в Иваново и о судьбах его воспитанников. Специальный приз на Международном кинофестивале в Лейпциге. 1984 год, Государственная премия СССР за 1984 год. Б. Добродеев был представлен к Госпремии СССР в числе других создателей этой киноленты, но не смог получить её так как по существовавшему тогда регламенту после получения предыдущей премии (Ленинской) в течение трёх лет не мог быть награждён другой.
• «Тревожное небо Испании» — о советских лётчиках-добровольцах — участниках Гражданской войны в Испании 1936—1938 годов.
• «Воспоминания о Павловске» — о жизни директора дворца под Петербургом Зеленовой, о тех, кто трудился над его восстановлением. Главные призы на Международных кинофестивалях в Оберхаузене, Кракове и Тампере. 1983 год. Был номинирован на премию «Оскар» Американской академии киноискусства. 1985 год.
• Фильм «Горький. Последние годы» был в 1968 году запрещён к показу и пролежал на полке почти 20 лет. В 1987-м году он был среди первых картин, награждённых отечественной кинопремией «Ника».

В последние годы Б. Добродеев активно работает в области телевидения. По его сценариям сняты новые полнометражные документальные фильмы:

• «Между долгом и чувством» — второй его фильм об А. Коллонтай, об её дипломатической деятельности. 2001 год.
• «Загадки Рихарда Зорге» (две серии), в соавторстве с Д. Василиу. 2003 год.
• «Возмутитель спокойствия. Леонид Соловьёв» — о трагической судьбе этого писателя, автора популярной повести о Ходже Насреддине. 2006 год.
• «Верность памяти солдата. Григорий Чухрай». 2008 год.
• «Негромкое кино Бориса Барнета» — о непростой судьбе мастера с мировым именем, не «вписавшемся» в сталинское кино. 2009 год.
• «Генерал Дуглас. Прерванный полёт» — о дважды Герое Советского Союза, командире военно-воздушных сил СССР в 1930-е годы — Якове Смушкевиче, сражавшемся в Испании и на Халхин-Голе. 2010 год.
• «Сказки венского леса» — об истории киностудии «Венфильм-ам-Розенхюгель», работавшей в годы оккупации Австрии под руководством советской администрации. 2011 год.

Автор документального телефильма ««Мосфильм» на ветрах истории. От Сталина к Хрущёву. Заметки очевидца» (2016).

Автор книги воспоминаний «Было — не было...» (2010, ISBN 978-5-91631-069-6)

Награды и премии

• Ленинская премия (1982) — за сценарий фильма «Карл Маркс. Молодые годы»
• Государственная премия РСФСР имени братьев Васильевых (1977) — за сценарий документального фильма «Девятая высота» (1976)
• Государственная премия УССР имени Т. Г. Шевченко (1985) — за сценарий документального филдьма «Тревожное небо Испании»

Отрывок, характеризующий Добродеев, Борис Тихонович

– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.