Дойч, Дэвид
| Дэвид Элиезер Дойч | |
| David Elieser Deutsch | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
| Альма-матер: | |
| Научный руководитель: | |
| Известные ученики: | |
| Известен как: |
пионер квантовых вычислений, |
| Награды и премии: |
Медаль и премия Дирака (1998) |
| Сайт: |
[www.daviddeutsch.org.uk/ iddeutsch.org.uk] |
Дэ́вид Дойч (англ. David Deutsch; род. 18 мая 1953, Хайфа, Израиль) — британский физик-теоретик израильского происхождения, работающий в Оксфордском университете; один из пионеров в области квантовых вычислений и пропагандист эвереттовской многомировой интерпретации квантовой механики.
Содержание
«Структура реальности»
В его книге «Структура реальности» (1997) эвереттовская интерпретация квантовой механики, или то, что Дэвид Дойч называет «гипотезой мультиверса» — одна из четырёх «нитей» теории всего:
- Эвереттовская многомировая интерпретация квантовой механики, «первая и наиболее важная нить».
- Попперовская эпистемология, особенно её антииндуктивизм и её требование научно-реалистической (неинструментальной) интерпретации научных теорий, а также акцент на принятие смелых выводов, устойчивых к опровержению.
- Тьюринговская теория вычисления, особенно развитие Дойчем принципа Тьюринга, и универсальной машины Тьюринга и замена их универсальным квантовым компьютером Дойча (теперь «квантовая теория вычисления»).
- Докинзовское развитие эволюционной теории Дарвина, особенно идеи репликатора и мемов, поскольку они объединяются с решением попперовских проблем (эпистемология).
Его теория всего — объединяющая, ведущая не к сведению всего к физике элементарных частиц, а к взаимному дополнению и поддержке в пределах мультиверса, многомирового, вычислительного, эпистемологического и эволюционного принципов.
«Начало бесконечности»
В 2011 году вышла книга Дойча «Начало бесконечности», развивающая идеи «Структуры реальности». Одним из центральных понятий книги является объяснительная теория. Цель науки не предсказание, а объяснение. Сбывшееся предсказание лишь результат правильного объяснения. Объяснение никогда не бывает полным, и одни объяснительные теории сменяют другие. Однако благодаря совершенствованию наших теорий мы понимаем мир всё лучше.
Питер Форбс из «The Independent» тепло отозвался об идеях, выраженных в книге.[1] В обзоре, опубликованном в газете «The Economist», отмечается, что «Начало бесконечности» является столь же дерзким трудом, как и предыдущая книга Дойча, «Структура реальности», а «его выводы столь же глубоки. Г-н Дойч доказывает, что хорошие объяснения могут пролить свет на философию морали, политическую философию и даже эстетику. Он провокативен и убедителен.»[2] В издании «Kirkus Review» указывается, что книга «является философским объяснением прогресса, на удивление ясным и вызывающим на размышления.»[3]
Награды и признание
В 1998 году награждён медалью Дирака, а также премией в области компьютерных наук (англ. Edge of Computation Science Prize) в 2005 году. В 2008 году был избран членом Лондонского королевского общества.
Популярные публикации
- The Fabric of Reality. — ISBN 0-14-014690-3 (перевод на русский: «Структура реальности». — РХД. — Москва-Ижевск. — 2001. ISBN 5-93972-040-4)
- The Beginning of Infinity: Explanations That Transform the World. — Allen Lane. — 2011, 496 p. — ISBN 0-7139-9274-3, ISBN 978-0-7139-9274-8 (перевод на русский: «Начало бесконечности: Объяснения, которые меняют мир» ISBN 978-5-91671-302-2)
См. также
Напишите отзыв о статье "Дойч, Дэвид"
Примечания
- ↑ Forbes, Peter. [www.independent.co.uk/arts-entertainment/books/reviews/the-beginning-of-infinity-explanations-that-transform-the-world-by-david-deutsch-2258470.html The Beginning of Infinity: Explanations that Transform the World, By David Deutsch] (1 April 2011). Проверено 15 сентября 2011.
- ↑ [www.economist.com/node/18438055 In the beginning: A quantum physicist's long-awaited second book] (24 March 2011). Проверено 15 сентября 2011.
- ↑ (1 June 2011) «[www.kirkusreviews.com/book-reviews/non-fiction/david-deutsch/beginning-infinity/ THE BEGINNING OF INFINITY]». Kirkus Reviews. Проверено 15 September 2011.
Ссылки
- [www.qubit.org/people/david/David.html Домашняя страница Дэвида Дойча на сайте Qubit.Org]
- [www.ted.com/speakers/david_deutsch Страница Дойча на TED]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Дойч, Дэвид
– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.
Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
