Домбровский, Роман

Роман Домбровский
Общая информация
Родился	14 марта 1972(1972-03-14) (52 года) Глухолазы, Польша
Гражданство	Польша Турция
Рост	1.76 см
Позиция	нападающий
Информация о команде
Команда	Коджаэлиспор
Должность	технический директор
Карьера
Молодёжные клубы
—1988	LZS Meszno
Клубная карьера*
1988—1989	Чарни (Отмухув)	7 (0)
1989—1990	Уния (Крапковице)	11 (4)
1990—1994	Рух (Хожув)	89 (32)
1994—2002	Коджаэлиспор	225 (72)
2002—2005	Бешикташ	56 (5)
2005	Коджаэлиспор	9 (2)
2005—2006	Антальяспор	17 (3)
2006—2007	Коджаэлиспор	15 (2)
Национальная сборная**
1994—2003	Польша	5 (0)
Тренерская карьера
	Бешикташ	ассистент тренера
	Коджаэлиспор	технический директор
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Роман Домбровский (польск. Roman Dąbrowski; род. 14 марта 1972, Глухолазы, Опольское воеводство, Польская Народная Республика) — польский футболист, игравший на позиции нападающего. Провёл 5 матчей за сборную Польши. Известен своими выступлениями за Рух (Хожув), Коджаэлиспор и Бешикташ. Принял турецкое гражданство с именем Каан Добра (тур. Kaan Dobra).

Биография

Воспитанник клуба LZS Meszno. На взрослом уровне играл в клубах Чарни (Отмухув), Уния (Крапковице) и Рух (Хожув). Был первым футболистом польской лиги, который застраховал свои ноги.

С сезона 1994/1995 года играл в Турции. Стал звездой клуба Коджаэлиспор, с которым завоевал дважды Кубок Турции (1997 и 2002). Затем перешёл в Бешикташ, с которым стал чемпионом Турции 2003 года. Заканчивал карьеру в ставшем ему родным Коджаэлиспоре.

После окончания карьеры получил европейскую тренерскую лицензию и работал ассистентом тренера в Бешикташе. Затем опять вернулся в Коджаэлиспор, где работает техническим директором.

Принял турецкое гражданство с именем Каан Добра. При этом в польском паспорте имя не менял.

Во время игры за Рух сыграл два матча за сборную Польши. Дебютировал 13 апреля 1994 года в Каннах, в товарищеском матче со сборной Саудовской Аравии. После отъезда в Турцию и до перехода в Бешикташ, пропал из поля зрения тренеров польской сборной. Уже в конце карьеры, когда играл за Бешикташ, принял участие ещё в трёх матчах сборной Польши. Голов за сборную не забивал.

Ссылки

• [www.90minut.pl/kariera.php?id=337 Профиль на сайте 90minut.pl] (польск.)
• [eurosport.onet.pl/pilka-nozna/inne-ligi/roman-ktory-zostal-kaanem/mg2k8 Roman, który został Kaanem]
• [numer10.blox.pl/2012/03/Dabrowski-czyli-dobry-Dobra.html Dąbrowski, czyli dobry Dobra]
• [www.mackolik.com/Player/Default.aspx?id=16 Roman Dabrowski]
• [www.hppn.pl/reprezentacja/pilkarze/321,Roman-Dabrowski Roman Dąbrowski]

Отрывок, характеризующий Домбровский, Роман

– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.