Дональд Дуб

Дональд Дуб Макдональд гэльск. Domhnall Dubh
претендент на лордство Островов
Рождение:	Гебридские острова, Шотландия
Смерть:	1545(1545) Дроэда, Ирландия
Род:	Макдональды
Отец:	Ангус Ог Макдональд
Мать:	Изабелла Кэмпбелл

Дональд Дуб Макдональд («Черный Дональд») (умер в 1545) — шотландский дворянин из клана Макдональд, единственный сын Ангуса Ога Макдональда (ум. 1490) и Изабеллы Кэмпбелл, внук Джона Макдональда (1434—1503), лорда Островов (1449—1493) и графа Росса (1449—1476). Претендент на лордство Островов и графство Росс.

Ранняя жизнь

Дональд Дуб родился в 1470-х годах на западных островах Шотландии (Гебридах), он был единственным сыном Ангуса Ога Макдональда (ум. 1490), вождя клана Макдональд, и внуком Джона Макдональда (1434—1503), графа Росса и лорда Островов.

В 1476 году под давлением шотландского короля Джон Макдональд вынужден был отказаться в пользу короны от графства Росс и ряда владений на западном побережье Шотландии, но сохранил за собой титул лорда Островов и власть на Гебридах. Это вызвало недовольство его незаконнорожденного сына и фактического наследника Ангуса Ога, который поднял мятеж против отца и королевской власти. В 1477—1481 годах на Гебридах шла гражданская война между Джоном Макдональдом и его сыном Ангуосом Огом. Джон Макдональд был отстранен сыном от власти и изгнан с острова Айлей. В 1481 году в решающей битве в Кровавой бухте у острова Малл Ангус Ог разгромил флотилию своего отца Джона Макдональда и его союзников из ряда кланов. Во время междоусобицы на островах Колин Кэмпбелл, граф Аргайл, враг Макдональдов и тесть Ангуса Ога, смог похитить трехлетнего Дональда Дуба, который приходился ему родным внуком. В 1490 году Ангус Ог Макдональд был зарезан одним ирландским флейтистом. Большую часть жизни Дональд Дуб провёл в заключении в замке Иннисхоннел на озере Лох-О. После гибели Ангуса Ога шотландский король возобновил наступление на Гебридские острова. В 1493 году последний лорд Островов Джон Макдональд (дед Дональда) под давлением короля отрекся от власти и уступил свои обширные владения на Гебридах шотландской короне.

Побег из плена

В 1501 году при помощи Торкила Маклауда Домналл (Дональд) бежал из заключения. В заключении у графов Аргайл он провёл двадцать лет. Выход Дональда на свободу послужил толчком к мощному гэльскому восстанию, охватившему Гебридские острова и северо-западное побережье Шотландии. 13 августа 1502 года королевский совет объявил Торкила Маклауда мятежником, его владения подлежали конфискации. Король приказал Александру Гордону, графу Хантли, назначенному королевским комиссаром в Северной Шотландии, выступить на север и захватить земли клана Маклауд. Торкал и его союзник Лахлан Маклейн из Дуарта перешли в наступление против графа Хантли, в декабре 1503 года они вторглись и разорили лордство Баденох, принадлежавшее графу Хантли. Восставшие островитяне также напали на королевский остров Бьют. Восстание продолжалось до 1506 года, когда граф Хантли изолировал Торкала Маклауда и Дональда Дуба на севере Гебридских островов. В сентябре 1506 года граф Хантли захватил укрепления Торкила Маклауда на острове Скай. Дональд Дуб был взят в плен и вновь попал в заключение.

Дональд Дуб провёл 37 лет в тюрьме Эдинбургского замка, пока не бежал на свободу в 1543 году. В северо-западной Шотландии вновь началось гэльское восстание (1543—1545). На стороне Дональда Дуба выступили шотландские кланы Макдональд, Маклейн из Дуарта, Маклауд, Макдональд из Кланраналда и Маклин из Барры. Он собрал войско из несколько тысяч человек. Его поддержал Мэттью Стюарт, граф Леннокс, поднявший восстание против королевской власти в западных районах Шотландии.

В 1545 году Дональд Дуб прибыл во главе флота из 180 галер и 4-тысячного войска в Кэррикфергюс в Ирландии, где принес ленную присягу на верность английскому королю Генриху VIII Тюдору, рассчитывая на поддержку Англии. Дональд Дуб признавал Мэтью Стюарта, графа Леннокса, регентом и планировал принять участие во вторжении английской армии в Шотландию. Но в том же 1545 году Дональд Дуб скончался от лихорадки в Дроэде.

Источники

• MacDougall, Norman, «Achilles' Heel? The Earldom of Ross, the Lordship of the Isles, and the Stewart Kings, 1449—1507», in Edward J. Cowan & R. Andrew McDonald (eds.), Alba: Celtic Scotland in the Medieval Era, (Edinburgh, 2000), pp. 248-75
• Oram, Richard, «The Lordship of the Isles, 1336—1545», in Donald Omand (ed.) The Argyll Book, (Edinburgh, 2005), pp. 123-39

Отрывок, характеризующий Дональд Дуб

– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.