Донской гражданский совет

Донской гражданский совет (декабрь 1917 года — февраль 1918 года) — объединённый орган руководства антибольшевистскими силами, был создан 18 (31) декабря 1917 года в Новочеркасске (Область Войска Донского) для руководства Белым движением на всей территории бывшей Российской империи и претендовал на роль всероссийского правительства. Установил контакт со странами Антанты, которые направили в Новочеркасск своих представителей.

Во главе Донского гражданского совета стоял триумвират: генерал М. В. Алексеев, верховный руководитель Добровольческой армии (финансы, вопросы общегосударственной внутренней и внешней политики), генерал Л. Г. Корнилов, главнокомандующий Добровольческой армии (организация и командование Добровольческой армии), и атаман Войска Донского А. М. Каледин (управление Донской областью и командование донским казачеством).

В состав Донского гражданского совета входили:

• от Добровольческой армии — генерал-лейтенанты А. С. Лукомский и И. П. Романовский (также генерал-лейтенант А. И. Деникин);
• от кадетов — М. М. Федоров, князь Г. Н. Трубецкой, А. С. Белецкий, миллионер Н. Е. Парамонов, В. А. Степанов, П. Б. Струве и П. Н. Милюков;
• от Войскового правительства — председатель правительства генерал М. П. Богаевский, социалист П. Н. Агеев;
• от эсеров — С. Мазуренко и К. М. Вендзягольский, Б. В. Савинков .

В основу деятельности Донского гражданского совета была положена «Политическая программа Корнилова» (так называемая конституция Корнилова), в разработке которой принял участие Милюков. В ней провозглашались общедемократические свободы и уничтожение классовых привилегий, восстановление «свободы промышленности и торговли», «право собственности», денационализация банков, формирование «русской армии» на добровольческих началах, введение всеобщего начального образования, созыв Учредительного собрания, решение аграрного вопроса, сохранение за рабочими «политико-экономических завоеваний» периода Февральской революции, но упразднение рабочего контроля и запрещение социализации предприятий, признание за отдельными народностями России прав «на широкую местную автономию», поддержка стремлений к государственному возрождению Польши, Украины, Финляндии, дальнейшее участие вместе с союзниками в Первой мировой войне.

Представители Донского гражданского совета были направлены для установления контактов в Нижний Новгород, Казань, Самару, Царицын, Астрахань, Минеральные Воды, города Сибири и Дальнего Востока.

В конце января 1918 года большая часть членов Донского гражданского совета переехала (вместе со штабом Добровольческой армии) в Ростов. С разгромом в феврале 1918 года войск Каледина Донской гражданский совет прекратил существование.

Источники

• [www.krimoved-library.ru/books/krim-vrangel-1920-god2.html Латыпов Р. Т. К вопросу о деятельности белых правительств во время Гражданской войны на юге России]

Отрывок, характеризующий Донской гражданский совет

Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.