Дошек, Лукаш

Лукаш Дошек
Общая информация
Родился	Карловы Вары, ЧССР
Гражданство
Рост	175 см
Вес	70 кг
Позиция	защитник
Информация о клубе
Клуб	Славой (Коловеч)
Карьера
Молодёжные клубы
1984—1995	ДДМ (Стара-Роле)
1995—1997	Виктория (Пльзень)
Клубная карьера*
1997-1999	Виктория (Пльзень)	44 (0)
1999—2005	Славия (Прага)	154 (4)
2005—2006	Шпротфройнде (Зиген)	28 (0)
2006—2008	Тун	48 (2)
2008—2009	Спартак (Трнава)	23 (0)
2009—2010	Славой (Вышеград)
2010—н.в.	Славой (Коловеч)
Национальная сборная**
1998—2000	Чехия (до 21 года)	26 (2)
2000	Чехия (олимпийская)	2 (2)
2000—2002	Чехия	4 (0)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов, откорректировано по состоянию на 28 февраля 2011. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Лу́каш До́шек (чеш. Lukáš Došek; р. 12 сентября 1978, Карловы Вары) — чешский футболист, играющий на позиции правого защитника, действующий игрок клуба «Славой» из Коловеча.

Карьера

Клубная

Начинал свою карьеру игрока в команде ДДМ из Стара-Роле, в 1995 году поступил в академию пльзеньской «Виктории», в составе которой дебютировал в 1997 году в Гамбринус-лиге. В «Виктории» провёл два сезона и в 1999 году перешёл в пражскую «Славию». В промежутке с 2000 по 2002 годы ему удалось сыграть только четыре встречи. Итого в составе клуба он сыграл 154 матча в чемпионате Чехии и 41 матч в Лиге чемпионов и Кубке УЕФА. В 2002 году ему удалось выиграть Кубок Чехии по футболу, который стал первым крупным трофеем в его карьере. Команду покинул по окончании сезона 2004/05.

Летом 2005 года Дошек перешёл в немецкий клуб Второй бундеслиги «Шпортфройнде» из Зигена. Дебют состоялся 7 августа 2005 в матче против «Карлсруэ» («Шпротфройнде» проиграл 0:2). Лукаш провёл год в клубе и после его вылета покинул команду. В 2006 году он перешёл в швейцарский «Тун», в составе которого дебютировал 19 июля 2006 года в матче против «Арау» (ничья 1:1). В команде выступал на позиции правого или опорного полузащитника.

В 2008 году его клуб выбыл в Челлендж-лигу, после чего Лукаш в сентябре ушёл в словацкую команду «Спартак» из Трнавы. Перед сезоном 2009/10 он ушёл в «Славой» из Вышеграда, а в августе 2010 года пришёл в «Славой» из Коловеча.

В сборной

Лукаш в составе сборной Чехии выступал на Олимпийских играх 2000 года в Сиднее. На Олимпиаде он сыграл две встречи, отметившись в каждой голом. 13 сентября в Канберре в матче против сборной США на 52-й минуте после нарушения правил со стороны Чада Маккарти успешно забил гол с пенальти, сравняв счёт во встрече (2:2). 19 сентября в Брисбейне в матче против сборной Камеруна на 74-й минуте Дошек снова сравнял счёт (1:1). Однако его голы не спасли сборную Чехии от выбывания на групповом этапе. В основной сборной он дебютировал 16 августа 2000 года в матче со сборной Словении, который чехи проиграли 0:1. Всего он провёл 4 встречи.

Матчи и голы за сборную
#	Дата	Стадион	Противник	Исход	Голы	Матч
2000
1	16 августа 2000	Острава, Чехия	Словения	0:1	0	товарищеский
2001
2	25 апреля 2001	Прага, Чехия	Бельгия	1:1	0	товарищеский
2002
3	13 февраля 2002	Никосия, Кипр	Кипр	4:3	0	товарищеский
4	18 мая 2002	Прага, Чехия	Италия	1:0	0	товарищеский

Личная жизнь

Есть брат-близнец Томаш, также профессиональный футболист.

Ссылки

• [www.national-football-teams.com/v2/player.php?id=1874 Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)
• [www.fotbal.cz/c/nat/players/viewstat.asp?name=DosekLukas Профиль на сайте Чешско-моравского футбольного союза]  (чешск.)
• [worldfootball.net/player_summary/lukas-dosek Профиль на сайте worldfootball.net] (англ.)
• [fotbal.idnes.cz/db_fotbal.asp?hrac=3000029 Профиль на сайте IDNES.CZ]  (чешск.)

Отрывок, характеризующий Дошек, Лукаш

– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.


Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.