Дудаев, Шараудин Успахаджиевич

К:Википедия:Страницы на КУ (тип: не указан)

Шараудин (Дик) Дудаев
Общая информация
Полное имя	Шараудин Успахаджиевич Дудаев
Родился	25 декабря 1939(1939-12-25)
Умер	21 ноября 1989(1989-11-21) (49 лет) Алды, Грозный, Чечено-Ингушская АССР, РСФСР, СССР
Гражданство	СССР СССР
Позиция	защитник
Карьера
Клубная карьера*
1958-?	«Локомотив» (Джамбул)
?	«Кайрат» (Алма-Ата)
1958—1960	«Памир» (Ленинабад)	24+ (0+)
1961	«Пахтакор» (Ташкент)	0 (0)
1962—1968	«Терек» (Грозный)	108+ (0+)
Тренерская карьера
1969	«Сунжа» (Грозный)
1970—1976	«Терек» (Грозный)	тренер
1976—1978	«Терек» (Грозный)
1979—1989	«Терек» (Грозный)	тренер
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

Шарауди́н (Дик) Успахаджи́евич Дуда́ев (25 декабря 1939 — 21 ноября 1989) — советский футболист, игравший на позиции защитника, футбольный тренер, мастер спорта СССР. Кандидат в сборную команду СССР^{[уточнить]}.

Карьера

Участник Всесоюзной Спартакиады школьников 1957 года в Риге. В 1958—1962 годах выступал за различные клубы Средней Азии, в 1962—1968 годах играл за «Терек» (Грозный).

Окончил школу тренеров в Малаховке (Московская область). В 1970—1989 годах с перерывами работал в тренерском штабе клуба «Терек» (Грозный), в том числе в 1976—1978 годах был главным тренером.

Литература

• С-А. М. Аслаханов, Х. Х. Хизриев. Физическая культура и спорт Чечни: истоки и современность. — Москва: «Перо», 2015. — С. 138-139. — 240 с. — ISBN 978-500086-997-0.

Ссылки

• [footballfacts.ru/players/393639 Профиль на сайте FootballFacts.ru]
• Х. Эскерханов. [checheninfo.ru/4459-pervyy-chechenec-v.html Первый чеченец в «Тереке»]. Чеченинфо.

Футбол   Чечня   Персоналии

Отрывок, характеризующий Дудаев, Шараудин Успахаджиевич

В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.