Дурацкое дело нехитрое

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Дурацкое дело нехитрое
Kraftidioten
Жанр

черная комедия
криминальный фильм

Режиссёр

Ханс Петтер Моланд

Продюсер

Финн Йердрум
Стейн Б. Кваэ

Автор
сценария

Ким Фупс Окесон

В главных
ролях

Стеллан Скарсгорд
Пол Сверре Валхейм Хаген

Оператор

Филип Эгор

Композитор

Брайан Батц
Каспар Коэ
Коре Вестрхейм

Кинокомпания

Paradox, Paradox Film 2, Det Danske Filminstitut, Film i Väst

Длительность

112 мин.

Страна

Норвегия Норвегия
Швеция Швеция

Язык

норвежский

Год

2014

IMDb

ID 2675914

К:Фильмы 2014 года

«Дура́цкое де́ло нехи́трое» (норв. Kraftidioten; англ. In Order of Disappearance) — чёрная криминальная комедия режиссёра Ханса Петтера Моланда, вышедшая на экраны в 2014 году. В главной роли снялся Стеллан Скарсгорд.





Сюжет

Нильс Дикман – трудолюбивый водитель снегоочистителя в норвежской провинции с суровым северным климатом. Он скромный служащий и добропорядочный семьянин. Внезапно его взрослый сын погибает по официальной версии от передозировки героином. Нильс начинает собственное расследование и выясняет, что сын оказался втянут в противостояние криминальных кланов – местного и сербского – и был убит. Это обстоятельство заставляет неприметного служащего проявлять неожиданную твердость и целеустремленность. Он по одиночке устраняет бандитов, подбираясь все ближе к главарям. При этом мафиози до последнего не могут поверить, что воюют не друг с другом, а с водителем снегоуборочной машины.

В ролях

Награды и номинации

Фильм участвовал в конкурсной программе Берлинского кинофестиваля в 2014 году, но наград не получил. Кроме того, Пол Сверре Хаген был номинирован на национальную премию «Аманда» в категории «лучший актёр».

Напишите отзыв о статье "Дурацкое дело нехитрое"

Ссылки


Отрывок, характеризующий Дурацкое дело нехитрое

– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.