Дуров, Валерий Семёнович

Валерий Семёнович Дуров
Место рождения:	Ленинград
Учёное звание:	профессор
Награды и премии:

Вале́рий Семёнович Ду́ров (род. 13 июля 1945) — российский филолог-антиковед, доктор филологических наук, профессор, почётный работник высшего профессионального образования Российской Федерации. В 1992—2013 годах заведующий кафедрой классической филологии филологического факультета СПбГУ.

Закончил филологический факультет Ленинградского университета в 1968 году, остался в аспирантуре на кафедре классической филологии и в 1974 году защитил диссертацию «Десятая сатира Ювенала».

Область научных интересов — история и литература Древнего Рима. Читает лекции и ведёт семинары по истории римской литературы и разным аспектам латинского языка (синтаксис простого предложения, синтаксис падежей, стилистика и др.).

Отец создателя социальной сети «ВКонтакте» Павла Дурова и математика, бывшего технического директора «ВКонтакте» Николая Дурова.

Основные публикации

• Дуров В. С. Жанр сатиры в римской литературе. — Л.: Издательство Ленинградского университета, 1987. — 160 с.
• Дуров В. С. Юлий Цезарь: человек и писатель. — Л.: Издательство Ленинградского университета, 1991. — 208 с. — 50 000 экз. — ISBN 5-288-00735-7.
• Дуров В. С. Художественная историография Древнего Рима. — СПб.: Издательство Санкт-Петербургского ун-та, 1993. — 144 с. — 4310 экз. — ISBN 5-288-01199-0.
• Дуров В. С. Нерон, или Актёр на троне. — СПб.: Алетейя, 1994. — 318 с. — (Античная библиотека). — 3000 экз. — ISBN 5-85233-003-9.
• Римская поэзия эпохи Августа: уч. пособие. СПб., 1997. 228 с.
• Дуров В. С. История римской литературы. — СПб.: Филологический фак. Санкт-Петербургского гос. ун-та, 2000. — 623 с. — (Филология и культура). — 2000 экз. — ISBN 5-8465-0013-7.
• Дуров В. С. Латинская христианская литература III—V веков. — СПб.: Филологический фак. Санкт-Петербургского ун-та, 2003. — 200 с. — (Biblia sancta). — ISBN 5-8465-0098-6.
• Основы стилистики латинского языка. М.; СПб., 2004. 104 с.
• Античная литература: уч. пособие. М.; СПб., 2004. 473 с; 2-е изд.: М.; СПб., 2005. (в соавт. с Г. Г. Анпетковой-Шаровой)

Отрывок, характеризующий Дуров, Валерий Семёнович

Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,