Дьяченко, Игнат Дмитриевич

Игнат Дмитриевич Дьяченко
Род деятельности:	строитель
Дата рождения:	20 декабря 1913(1913-12-20)
Место рождения:	Тирасполь
Дата смерти:	25 февраля 1997(1997-02-25) (83 года)
Место смерти:	Тирасполь, Приднестровская Молдавская Республика
Награды и премии:

Игнат Дмитриевич Дьяченко (20 декабря 1913, Тирасполь — 25 февраля 1997, Тирасполь) — заслуженный строитель МССР, ветеран Великой Отечественной войны, Герой Социалистического Труда.

Биография

Игнат Дьяченко родился 20 декабря 1913 года по старому стилю (2 января 1914 года — по новому стилю) в семье служащего в Тирасполе, где прожил и работал всю жизнь. Трудовую деятельность он начал в 30-е годы ХХ века. Первым объектом, на котором он работал, была Тираспольская электростанция им. Ленина. За годы Великой Отечественной войны он получил четыре ранения. С 1954 года возглавлял тираспольское строительное управление № 28. Строительно управление под его руководством занималось реконструкцией и строительством многих промышленных предприятий Тирасполя и Приднестровья. Среди них — завод «Молдавизолит», «Автополив», «Металлолитографии», «Электроаппаратный», ПХБО (ныне — «Тиротекс»), транспортные предприятия, консервные заводы в Каменке и Григориополе. Самым важным событием в его жизни было — строительство Мемориала воинской Славы в Тирасполе. С 1938 по 1990 год являлся депутатом городского совета Тирасполя, где возглавлял комиссию по строительству.

Умер 25 февраля 1997 года в Тирасполе, где и похоронен.

Семья

• Жена — Дьяченко Нина Ивановна (строитель-сметчик)
• Сын — Дьяченко, Георгий Игнатьевич (кандидат технических наук, основатель и директор проектно-строительной фирмы «Спецфундаментстрой»)
• Дочь — Дьяченко Елена Игнатьевна (кандидат философских наук)
• Сестра — Дьяченко Раиса Дмитриевна (заслуженная учительница МССР)

Награды и звания

• Герой Социалистического Труда;
• Заслуженный строитель МССР;
• Почётный гражданин Тирасполя (22 декабря 1973);
• Орден Александра Невского (СССР)
• Орден Октябрьской Революции
• Орден Трудового Красного Знамени
• Два Ордена Красной Звезды
• Орден Ленина

Память

12 октября 2012 года в Тирасполе на Аллее Славы был открыт бюст, а на доме, где он жил (улица Розы Люксембург, 77), была установлена мемориальная плита. Автор бюста и мемориальной доски — одесский скульптор Александр Токарев.

В филателии

26 декабря 2013 года была выпущена почтовая марка Приднестровья из серии «Знаменитые земляки», посвящённая 100-летию со дня рождения Почётного гражданина Тирасполя, Героя Социалистического труда Игната Дмитриевича Дьяченко. Тираж составил 3000 штук.

Ссылки

• [www.youtube.com/watch?v=aTss-B2fixc Сюжет ТСВ о Игнате Дьяченко]

Отрывок, характеризующий Дьяченко, Игнат Дмитриевич

Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему: