Гладских, Евгений Валерьевич

Евгений Гладских
В 2012 году в составе донецкого «Донбасса»
Позиция	Правый нападающий
Рост	182 см
Вес	90 кг
Хват	Левый
Гражданство	Россия Россия
Родился	24 апреля 1982(1982-04-24) (42 года) Магнитогорск, СССР
Драфт НХЛ	В 2001 году был выбран в 4 раунде под общим 114-м номером командой «Ванкувер Кэнакс»
Карьера
1999—2014
Игровая карьера
1999—2008 Металлург Мг 2008 Авангард 2008—2009 Атлант 2009—2010 Металлург Мг 2010 Торпедо 2010 Саров 2010—2011 Рубин 2011—2012 Донбасс 2012—2014 Алматы

Евге́ний Вале́рьевич Гладски́х (24 апреля 1982 года, Магнитогорск, СССР) — российский хоккеист, правый нападающий. Воспитанник магнитогорского «Металлурга», где провёл основную часть карьеры. В составе национальной сборной России участник Еврохоккейтура 2005 и 2006 годов.

Достижения

• Чемпион России (2001, 2007)
• Вице-чемпион России (2004)
• Обладатель Кубка Шпенглера (2005)
• Обладатель Кубка европейских чемпионов (2008)
• Обладатель Кубка Братины (2011)

Ссылки

• [www.eliteprospects.com/player.php?player=18850&lang=en Евгений Гладских] — статистика на [Eliteprospects.com Eliteprospects.com]  (англ.)
• [www.khl.ru/players/4190/ Профиль на сайте КХЛ] (рус.)
• [www.vhlru.ru/players/4190/ Профиль на сайте ВХЛ]

Отрывок, характеризующий Гладских, Евгений Валерьевич

Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.